30 
Что она делает здесь, в постели с безумным молодым демоном?
Он снял ее корсет и отбросил его, затем толкнул ее на кровать прямо в сорочке. Внезапно усмехнувшись, он разорвал ее, обнажая ее тело.
Безумный. Демон. И он понимал ее. Ее это пугало, но и волновало.
Ее сердце все еще безумно колотилось, он раздвинул остатки сорочки так широко, что, казалось, она лежит на них, и склонился, чтобы пососать ее левую грудь, сильно и настойчиво.
– Я люблю так, – выдохнула она, даже при том, что дрожь ее тела, должно быть, подсказала ему. – Люблю. Зубы тоже, только не до крови.
Он поднял глаза, сияющие и яркие. Что бы ни было, сейчас он жив, жив в этот момент. Каждый его дюйм. – А что, если я действительно прикушу до крови? – спросил он, заставляя ее еще раз безумно задрожать.
– Ты все испортишь. – Однако, глубоко в душе, зашевелился любопытный чертенок. Нет. Она не могла хотеть этого.
Он мягко поцеловал ее грудь – и поддразнивая, и обещая.
– Ты – замечательная женщина, Мария.
– А еще я голодная.
Он рассмеялся и вернулся к изнасилованию ее груди, в то время как она использовала ногти, чтобы терзать его кожу. Без крови.
Потом он раздвинул ее ноги и снова толкнулся в нее, и она уже приподнялась в нетерпении, с жадностью, почти в оргазме.
А он двигался в ней с коварной медлительностью.
– На сей раз будет дольше. – Он превратил эти слова в волнующее предупреждение.
Она открыла глаза.
– Будет?
Его волчья улыбка стала ответом.
– Нравится, когда дольше?
Ее голова гудела, и мир кружился.
– Не знаю, – прошептала она. – Мой муж никогда не делал это долго. Ему было больше тридцати, когда он женился на мне.
– У тебя больше никого не было?
Она могла запротестовать, но сказала просто:
– Нет.
– Тогда я лучше?
Она засмеялась, потому что это было просто небольшое поддразнивание. Сознательно, она бросила демону вызов.
– Я еще не знаю.
Он переместился и положил одну руку на ее рот, крепко зажимая губы, начиная двигаться глубоко, ударять. Она посмотрела вверх, взволнованная его мягкой сдержанностью. Подразумевалось, что она не имела никакого права возразить. Что он мог сделать с ней все что угодно, даже выпить кровь.
И возможно он мог.
Как она и думала, секс Мориса, требующий больших усилий, был очень безопасной игрой. Теперь она словно оказалась в джунглях с животными. Это взволновало ее как ничто прежде.
Она подвинулась, чтобы охватить ногами его талию, но он сказал:
– Нет. Опусти их.
Это мог быть вопрос. И это походило на приказ.
Потом он утихомирился и вновь опустил голову к ее груди, мучительно сильно посасывая, заставляя ее выгибаться, вырывая приглушенный крик. Его зубы. Она чувствовала его зубы, нажимающие так бережно, но беспощадно.
Ее сердце колотилось с внезапным ужасом и сильной жаждой. Его ладонь была подобна кляпу, но когда она попыталась убрать ее, он прижал ее сильнее. Ван поднял голову, взглянул на нее, и она заметила вспышку триумфа в его глазах, прежде чем он вернулся к ее груди. Боже милосердный, снова это состязание. Что могло бы заставить его так поступить?
Вместо того чтобы укусить, он лизнул. Медленно, лениво, он полностью облизал все вокруг ее груди, а ей хотелось закричать на него еще сильнее.
Она лежит, придавленная к кровати, раздосадовано вынося это бессмысленное облизывание и негодуя еще сильнее от того, что он оценил игру в целом и одержал пиррову победу [20] просто, будучи нежным. Она была наполнена его горячей твердостью, а он совсем не двигался, если не считать случайного подрагивания.
Он снова поднял голову, требуя таинственности. Она могла возненавидеть его, но не сделала этого. Мария осознала, что разгорячена, возбуждаясь все сильнее, закипая от жажды, взволнованная от нахождения полностью в его власти, и что никогда прежде она подобного не испытывала.
Отчаянно и невыносимо.
Он убрал ладонь с ее губ и начал двигаться. Глубокие ритмичные толчки ощущались так, словно они могли продолжаться вечно. Он наблюдал за ней, как будто она интересовала его больше, чем собственное удовольствие. Она откинула голову, отчаянно сражаясь с желанием растаять под взглядом этих агрессивных глаз.
Теряясь.
– Ублюдок! – прошипела она и сдалась.
Когда она вынырнула из обжигающей темноты, он все еще двигался в ней.
– Зевс, нет, – прошептала она, но он не останавливался. Почему она думала, что может сказать «нет»? И хотела ли она этого? Скоро ее тело вновь сорвалось в безумие.
30 
