31 
Это произошло еще раз, он был с нею, и в то же время, далеко, далеко от нее. Когда он рухнул на нее, ей пришлось бороться с желанием спихнуть его и сбежать.
Больше нет.
Она не могла больше брать.
Но ведь он бы больше и не смог. Это физически невозможно. Ведь так? Но что она действительно знала об этом?
Любовные ласки Мориса были сильными, и когда он требовал свой дневной секс, она возбуждалась прежде, чем он входил в нее и быстро кончал. После он всегда поглаживал ее для большего удовольствия, как будто расплачивался с ней. Она не знала, почему, а он никогда не рассказывал. Он, казалось, любил наблюдать ее падение в удовольствие.
Но такого, как сейчас, она не испытывала никогда. Изнасилование – это слово отлично подходит. Изнасилованная, разрушенная до основания и завоеванная. Боль, жар, жажда и стыд от того, как сильно она переживала его потерю.
Никаких сомнений. Лорд Уоррен никогда не сделал бы с ней такого…
Она проснулась опустошенной, некоторые части ее тела все еще были воспалены. Она осторожно коснулась своих сосков и чуть не вздрогнула. А когда она попыталась отодвинуться от него, то обнаружила, что он лежит на ее волосах.
Когда расплелась коса?
Во время того, другого, ночного изнасилования, столь же горячего, жестокого и сильного как прежде. Сможет ли она ходить?
Должна.
Свет сквозь полуоткрытые занавески означал очень раннее утро, но она должна вернуться в свою комнату, прежде чем придет горничная.
Она оглянулась на него и увидела, что его глаза открыты, наблюдают за ней. Безучастные глаза. Осторожные глаза. Подавив стон, она осознала, что не может позволить ему почувствовать хоть малейшее сожаление о том, что произошло. И никакого сожаления не было. Она просто не хотела большего в данный момент.
По крайней мере, не хотела ее большая часть.
Другая ее часть была бесстыдной шлюхой.
– Доброе утро, – мягко сказала она.
– Оно? Доброе?
– Оно обещает стать прекрасным днем. – Но она поняла, что они оказались перед необходимостью поговорить о сексе. А она не предполагала, что когда-нибудь будет говорить о нем. Мария потянулась к нему, чтобы коснуться его колючей от щетины щеки. – Боюсь, что этим утром ты обо мне довольно невысокого мнения.
Он внезапно напрягся, и она поняла, что нашла правильные слова. Он выдернул колючий подбородок из ее руки.
– Ты действительно наслаждалась этим?
– О, да. Но, – добавила она быстро, – сейчас я больше не смогу.
Слишком поздно она поняла, что «сейчас» обещало то, в чем она не была уверена, но она не могла отречься от своих слов.
– Мне тоже понравилось, – сказал он.
Она похлопала его по щеке в игривом упреке.
– Любите вы принимать вызов, лорд Вандеймен. Как глупо это звучит. Могу я назвать тебя Ваном?
– Конечно. Или, – добавил он, усмехаясь, – демоном. Ты называла меня так раз или два.
Она знала, что покраснела.
– Я сожалею.
– Не надо. Это одно из моих имен. Я бы предпочел, чтобы ты не называла меня Джорджем. – Но его веки уже опустились.
– Что так? – спросила она. – Лучше быть честной.
Он посмотрел на нее.
– Этого ты хотела все время? За что ты расплачиваешься?
– Нет! – Утешила она себя. – Нет. Я обещала.
Но это напомнило ей, почему она начала все это, и что он не знал правды. Она не хотела говорить ее сейчас, чтобы не испортить эту странно прекрасную ночь, но она должна. Должна, ради этой хрупкой связи между ними.
Она высвободила из-под него свои волосы, затем положила руку на его плечо.
– Ван, я должна кое-что тебе сказать. Я не хочу, но должна.
Она почувствовала напряженность, хотя ее глаза не могли обнаружить ее.
– Да?
– Я знаю, что твой отец потерял большую часть своих денег и застрелился…
Его брови приподнялись, но он ничего не сказал.
– Деньги были потеряны на инвестициях в производство резины.
– Ты действительно много знаешь. Откуда?
Это был более страшный вопрос, чем он подозревал. Она попыталась найти какие-то смягчающие слова, но их не было.
– Мой муж руководил той схемой.
Она оставила его, не пытаясь объясниться или извиниться, потому что не было никакого объяснения или оправдания, всматриваясь в его спокойные черты, приготовившись даже к насилию.
Он немного отодвинулся, освобождая себя от ее прикосновения, веки закрылись так, что она больше не могла читать в его глазах.
– И твое участие в этом?
– Ни капли! Я ничего об этом не знала до самой смерти Мориса. Я нашла все в его бумагах, его счетах…
31 
