27 
– А что, на карточках разве не было написано… или ты их просто не читала?
– На каких карточках?
– Карточки были в букетах. Может, ты их не заметила?
– Цветы во дворце меняют каждый день. Я подумала, что и в отеле поступают так же. – Лейла все еще хмурилась. – А почему ты посылал мне цветы?
– В благодарность за ту ночь. Ну и чтобы пригласить тебя на ужин и попросить наконец снять трубку.
– Я сняла. Я набрала номер «три» и пожаловалась, что цветы перестали менять, – пробормотала Лейла.
Она удивилась, услышав его смех.
Ее удивило не то, что Джеймс рассмеялся, а то, как ей не хватало этого его смеха. Лейле тоже захотелось улыбнуться, но она не позволила себе этого. Ее губы сжались – она не забыла, как ей было больно тогда.
– Когда цветы не сработали, я улетел во Францию. – Джеймс решил коротко рассказать, что было дальше. – Я уехал, чтобы забыть тебя. Чтобы выбросить тебя из головы. Это тоже не сработало. Через пару недель я вернулся и сразу отправился в «Харрингтон», надеясь увидеть тебя. И… налетел на твоего братца. После этого я решил снова уехать во Францию – дождаться, пока «осядет пыль», но потом… – Он не стал продолжать.
Это было и не нужно.
Все, что произошло дальше, было достойно сожаления – для обеих сторон.
– Почему бы тебе не поговорить со своим братом? – предложил Джеймс.
– Я сердита на него.
– А как насчет твоих родителей? Предстоящая свадьба должна их как-то успокоить.
Лейла вздохнула:
– Даже в этом случае они вряд ли простят меня. Остается надеяться, что они не будут ненавидеть моего ребенка. Я не хочу, чтобы они перенесли на него свое отношение ко мне.
Они продолжили ужин. Ее взгляд снова остановился на серебристом пакете.
– Ну, и когда же ты собираешься его открыть? – поинтересовался Джеймс. Он и сам уже начал испытывать нетерпение.
– А что там?
– Подарок.
– Для…
Ее мать и Жасмин часто получали подарки. Ей тоже иногда доставались драгоценные камни, присланные королевской семье, но она понимала, что эти дары не предназначены именно ей.
– Для тебя, – сказал Джеймс.
Лейла никогда не получала личных подарков. Особенно в таком красивом пакете и с бантиком, который надо развязать.
– Ну, давай же, Лейла, – торопил Джеймс, подталкивая к ней пакет.
– Что это? – спросила она, развязав пакет и увидев маленький темный флакон.
– Открывай.
Отвернув колпачок, она наклонила голову, закрыла глаза и вдохнула.
– Это мое, – прошептала Лейла, – но откуда?.. Как ты узнал?..
– Не скажу, – рассмеялся он, глядя, как она, капнув духами на пальцы, нанесла их на волосы.
Его смех замер. Теперь от нее пахло так же, как в ту ночь. А это было опасно.
Закончив ужин и пожелав Лейле спокойной ночи, Джеймс вытянулся на диване. Слезы, блеснувшие в ее глазах, когда она открыла флакон, говорили, что оно того стоило.
– Спасибо, – сказала Лейла, устроившись на кровати.
И в этот раз он ее услышал.
– Пожалуйста.
– Но почему?.. Почему ты решил сделать мне подарок?
– Почему бы и нет?
– Нет, скажи, – продолжала настаивать она.
– Мне показалось, что ты скучаешь по дому. Нет, по дому она не скучала. Лейла смотрела в темноту, вспоминая ночь, когда она узнала, что значит быть в фокусе чьего-то внимания. Пускай даже мужчины, который ее не любит.
Когда ночью она снова начала плакать, Джеймс сначала попытался разбудить ее, а потом, когда ему это не удалось, лег рядом. Но в этот раз не поверх одеяла, а под него. Лейла тут же повернулась к нему, и он ощутил присущий только ей свежий аромат. Джеймс отдал парфюмеру свою рубашку, которая хранила запах той ночи. Древесная нотка, ладан, жасмин и мускус – все это сложилось в изысканную композицию. Он сделал глубокий вдох и притянул Лейлу к себе.
Лейла лежала, положив голову ему на грудь, слушая удары его сердца. Сильные руки обнимали ее, длинные ноги сплетались с ее ногами, пальцы мягко поглаживали плечо. Она проснулась, но какое-то время притворялась, что спит. У нее появилось желание исследовать дорожку волос на животе Джеймса, которая оказалась под ее пальцами, но она приказала себе забыть об этом.
– Ну вот, ты уже под одеялом, – пробормо тала она, отодвинулась и сразу же почувствовала холод простыней.
– Что-то поздно ты начала жаловаться. – Джеймс посмотрел на нее и улыбнулся. – Сначала ты разве что не мурлыкала.
Лейла показала ему язык и перевернулась на спину.
27 
