282 
Запрокинув голову, я смотрела в небо, усеянное звездами. Такое ясное и красивое, будто нет рядом ни Пустоши, ни горящих лесов, будто к сердцу земли – Заповедному лесу – не движется опасность, пришедшая из чужого мира. Звезды мерцали, меняя оттенки, расплывались мокрыми пятнами. Горячие капли сползали по моим щекам, поднять руку, вытереть глаза, было лень. Я смаргивала слезы, чтобы не мешали смотреть, и в какой-то миг, открыв глаза, увидела, что месяц светит уже с другой стороны поляны, и небо стало едва заметно светлее…
Неужели заснула?
Я в ужасе дернулась, пытаясь встать, и, вскрикнув, снова упала на землю.
Он сидел на бревне, совсем рядом, задумчиво глядя в темень под деревьями.
– Арис, – прошептала я.
Можно было протянуть руку, коснуться его ноги – я побоялась. Вдруг уйдет? Поэтому просто сидела возле него и смотрела молча, не замечая, что глотаю слезы.
Наконец, он повернулся. В глазах – желтый блеск, на губах – странная, грустная улыбка.
– Хватит уже сырость разводить.
Я кивнула и поспешно вытерла глаза.
– Зачем звала?
– Я люблю тебя.
Вот… как-то само вырвалось.
Он нахмурился, отвернулся.
– Надо было сказать это тому, другому… Кого ты зовешь.
– Арис – это ты. Я звала тебя.
Досадливо клацнул языком, поднялся.
– Нет! – я вскочила. – Стой, не уходи!
Он смотрел через плечо, словно раздумывая, стоит ли поддаться на мою просьбу, потом усмехнулся:
– Вот ведь!.. – и покачал головой. – Ладно, садись. Я же вижу, еле на ногах держишься.
– Спасибо.
Я дождалась, пока он снова сядет на бревно, и почти упала на землю рядом.
– Арис…
– Здесь нет того, кого ты зовешь, – он вздохнул. – Я останусь, а ты помолчи, ладно?
И положил руку мне на плечо.
Я замерла. Боялась вздохнуть или пошевелиться. Темные силуэты деревьев вновь расплылись перед глазами… Да что ж это со мной?
– Ну вот, опять…
Широкая ладонь легла мне на макушку, погладила по волосам с такой знакомой лаской, что я затаила дыхание и даже перестала всхлипывать. И, зажмурившись, впитывала эти прикосновения, а потом подумала, что Хозяин леса наверняка сможет прочесть мои мысли, если захочет, и стала думать, вспоминать…
Одинокая башня посреди Пустоши, и мы сидим, прижавшись друг к другу. Я, закутанная в одеяло и захмелевшая от вина, все пытаюсь опустить голову ему на плечо.
Голубой клубок в его руках, путеводная нить, ведущая меня из мертвого города.
Ночь после гибели Виктора на Прутке – костер между нами, вопросы и ответы.
Поцелуй под дождем.
Ночь в охотничьем зимовье.
Стук сердца под моей ладонью.
Шелест фантиков, шоколадные конфеты с малиновым чаем…
– Глупая, – слышу, как он улыбается. – Спи.
Тополя шелестят над головой, убаюкивая. Приятное тепло разливается по телу, мягкий золотистый свет льется сквозь сомкнутые веки.
– Спи.
Глава 6. Загадать желание
Солнце едва-едва поднялось над горизонтом, когда я проснулась в окружении стройных тополей, бодрая, словно не передремала часок-другой, а проспала всю ночь в теплой удобной постели.
Блестела роса, покачивался в ажурной паутинке маленький серый паучок, где-то в верхних ветвях прыгали птицы. Я огляделась, отряхнула одежду от прилипших травинок и направилась к озеру.
На берегу меня никто не ждал – и правильно, сейчас есть более важные дела, а добраться до города смогу и сама. Спешить не хотелось, я присела у воды, умылась. Расплесканное отражение ответило мне улыбкой.
Тепло Арисовой ладони все еще ощущалось на затылке, хотелось прикрыть глаза и ластиться, урчать, как довольная кошка, но… Рано. Еще одна ночь осталась. И именно теперь я верила, что смогу уговорить его вернуться.
Я подъезжала к Верешу со стороны Заповедного леса и еще издали заметила густую тучу черного дыма.
Неужели Пустошь ночью добралась до города?
Нет, вот она – верешская окраина: покинутые хаты с еще не тронутыми засухой садами, высокая башня городской управы иглой торчит над крышами, блестят золоченые кресты над куполами церкви. Значит, время еще есть.
Улицы были пусты – почти все жители уехали, а кто остался – сейчас защищал Вереш вместе с колдунами и раславцами. Перекресток, поворот. Лошадь нервно захрапела, не желая ехать дальше. Там, впереди, где луг, теперь не видно было ни земли, ни воды, ни неба – только огонь и густой черный дым.
282 
