Последние отзывы

  28  

– Ну, «Даунтон». – Мама ошеломлена. – Это другое дело. Это… сам понимаешь. История.

– А «Убийство»^[5]?

У моих родителей зависимость от «Убийства». Они проглатывают серии по четыре за раз, а потом говорят: «Ну, может еще одну? Всего одну?»

– Я о детях говорю, – наконец находится она. – О молодом поколении. Им книги надо читать.

– А, ну хорошо, – выдыхает папа с облегчением. – Потому что если я в чем-то насчет своей жизни уверен, так это в том, что досмотрю «Убийство».

– Ты что, шутишь? «Убийство», конечно, досмотрим, – соглашается она. – Например, сегодня можно серию посмотреть.

– Можно две.

– После того, как с Фрэнком поговорим.

– Боже, – говорит папа, потирая голову, – мне надо выпить.

После этого на какое-то время дом смолкает. Затишье перед бурей. Феликс возвращается из гостей, где они готовили пиццу, достает какую-то совершенно тошнотную томатно-сырную массу и заставляет маму греть это в духовке. Есть потом отказывается.

После этого он отказывается есть и что-либо еще, потому что он хочет свою пиццу, хотя есть он ее не будет. Да. Логика четырехлетнего – это нечто очень странное.

– Я хочу СВОЮ пиццу, – воет он.

– Ну тогда ешь, – отвечает мама. – Вот она.

– Нееееет! – Феликс смотрит на нее в слезах. – Неееет! Не эту! Не ЭТУ!

Под конец он вообще сбрасывает ее со стола, но ее падения на пол он вообще не в состоянии перенести. У Феликса начинается истерика.

– Ему, наверное, «Фрут Шут»^[6] давали, – мрачно предполагает мама и тащит братишку в ванную. (Через полчаса он уже снова белый, пушистый и улыбчивый и охотно ест бутерброды. Ванна для четырехлетки все равно что валиум.)

Затем на меня возлагают обязанность «проследить, чтобы Феликс доел до конца, включая корки», так что я вынужденно застреваю за кухонным столом. А я надеялась поговорить с Фрэнком первой, чтобы предупредить. Но все равно, наверное, не помогло бы, потому что мама как караульный на спидах. Каждые пять минут она выходит в холл и открывает дверь, а один раз даже выскочила на улицу, осмотрела горизонт по всем направлениям, как будто Фрэнк собрался идти домой другой дорогой, чтобы ее одурачить. Мама просто ждет не дождется встречи. Время от времени она обращается к своему отражению в зеркале со словами вроде: «Это настоящий обман» и «Жестоко, но справедливо. Жестоко, но справедливо, молодой человек».

Молодой человек.

Я стараюсь сидеть тихонько, хотя мне до жути не терпится спросить у Фрэнка, действительно ли он вставал в два ночи и играл ли с ним Линус. Я даже тайком доедаю за Феликса корки, чтобы ускорить дело, и тут раздается мамин крик. Она встала перед домом и вперилась в дорогу.

– Крис! Крис! Он идет! – Она большими шагами возвращается домой, крутя головой из стороны в сторону в полной боевой готовности. – Где отец? Куда он делся?

– Не знаю, – увиливаю я. – Не видела.

Да, мама совсем спятила. Думаю, не посоветовать ли ей вдыхать на счет четыре и выдыхать на семь, но, скорее всего, она мне за это голову откусит.

– Крис! – Она твердым шагом выходит из кухни.

Я потихоньку выдвигаюсь вперед, чтобы видеть холл. Мне бы очень не помешала камера, но она наверху, а по полю боя я бежать не рискну. Папа появляется в дверях кабинета, держа у уха «Блэкберри», и делает маме измученное лицо.

– Да, таких показателей мы не ожидали, – говорит он. – Но если вы посмотрите на шестую страницу… Извини, – шепчет он маме, – две минуты.

– Отлично! – рявкает мама, когда папа снова скрывается в кабинете. – Вот тебе и единый фронт. – Она смотрит в окно. – Ладно. Он идет. Вперед.

Мама занимает позицию в холле, положив руку на бедро и свирепым взглядом уставившись на дверь. Через десять полных напряжения секунд дверь открывается, я вдыхаю и не выдыхаю. Фрэнк неспешно входит, все как обычно, без особого интереса смотрит на маму. Она подтягивается и вдыхает поглубже.

– Здравствуй, Фрэнк, – начинает она твердым как сталь голосом, и я вздрагиваю, хотя ругать будут не меня. Но брат в наушниках, так что он, наверное, стальные нотки не уловил.

– Привет, – отвечает он и пытается пройти, но мама тычет его в плечо.

– Фрэнк! – говорит она и показывает на наушники. – Снимай! – Фрэнк, закатив глаза, подчиняется и смотрит на нее.

– Что?

– Так, – продолжает мама еще более твердо.

– Что?

– Так.

Насколько я понимаю, она поставила себе задачу заставить его содрогнуться от страха этим односложным словом, но особо не сработало. Брат просто начал нервничать.

  28