20 
И Дзюнко снова иными глазами посмотрела на этого человека, который когда-то с первого взгляда произвел на нее крайне дурное впечатление.
Это произошло за три недели до описываемых событий. Дзюнко отправилась навестить Киёми в корпус 17, стоящий чуть в стороне от главной улицы квартала.
Киёми вдвоем с дядей — мужем тетки — переехали сюда в начале мая. Дзюнко познакомилась с ней в «Одуванчике».
Отправив утром мужей на работу, местные хозяйки остаются практически без дела. Решив, что неплохо воспользоваться случаем и поучиться шитью, Дзюнко обратилась к владелице ателье «Одуванчик» госпоже Катагири Цунэко и стала дважды в неделю, по средам и субботам, ходить к ней на двухчасовые занятия.
Киёми тоже там занималась. Она была значительно моложе Дзюнко, но уже могла сама скроить и сшить простенькое платьице. Ее научила этому покойная тетка, которая считала, что должна дать какое-нибудь ремесло племяннице, потерявшей родителей в годы войны.
Переехав сюда, Киёми тут же пошла в ученицы к мадам и стала ходить в «Одуванчик» каждый день. Ведь в отличие от Дзюнко, для которой это занятие было наполовину развлечением, Киёми собиралась пусть немного, но подрабатывать шитьем. Мадам прониклась симпатией к такой славной ученице и опекала ее совсем по-родственному.
Она даже предлагала девочке в случае чего перебраться к ней жить: ведь Окабэ Тайдзо, ее дядя, еще не стар, да и детей у него нет, так что вполне может о новом браке задуматься.
Была суббота, 21 сентября. Дзюнко после обеда отправилась в «Одуванчик», но оказалось, что Киёми там с утра не появлялась. Забеспокоившись, не случилось ли чего, мадам попросила Дзюнко на обратном пути заглянуть к девочке. Примерно в половине четвертого Дзюнко позвонила в квартиру 1723 корпуса 17. Звонила она долго, но никто не отвечал, поэтому Дзюнко решила, что дома никого нет и собралась было уходить, как вдруг из-за двери донеслись стоны.
Дзюнко в испуге затаила дыхание, прислушалась и снова принялась изо всех сил давить на кнопку. Ответа по-прежнему не было, из квартиры слышались только тяжелые стоны.
В голове у Дзюнко смутно зашевелились нехорошие подозрения.
Как раз совсем недавно ей попалась в газете заметка: рано утром грабитель залез в дом (правда, не в этом квартале, а еще где-то), задушил молодую хозяйку и унес из квартиры все золото. Крепкий на вид, словно желудь, Тацуо был довольно пуглив, и так разволновался, что потом долго и нудно разъяснял ей меры предосторожности.
Дзюнко еще раз прислушалась к стонам за железной дверью и бросилась за комендантом.
Дзюнко была женщиной достаточно разумной.
У нее моментально вспыхнула мысль, что если сейчас она из-за ничего поднимет шум, то и Киёми доставит неприятностей, и сама себя выставит на смех.
Поэтому, звоня в квартиру 1801, она сохраняла полное самообладание. Юкико еще не вернулась из школы, двери открыл Нэдзу.
Он выслушал Дзюнко с изрядной долей сомнения. Видимо, как раз потому, что та держалась спокойно.
Дзюнко проявила настойчивость, и Нэдзу наконец согласился отправиться с ней, прихватив свой комплект ключей от корпуса 17. При этом он не проронил ни слова, но, несмотря на свою хромоту, плелся за ней, не отставая. Странный какой! — подумала тогда Дзюнко.
Киёми лежала навзничь в маленькой комнате на полу, застеленном матрасом. Лицо багрово-красное от прилива крови, тяжелое дыхание прерывалось столь же тяжелыми стонами.
Дзюнко ощутила, что силы покидают ее: в изголовье она заметила две пустые упаковки буробарина по тридцать таблеток каждая.
— Эй, держитесь! Если еще и вы здесь грохнетесь, девчонку не спасти!
Этот мужчина, которого она посчитала странным, вопреки ее предположениям неожиданно оказался очень надежным. Прикрикнув на Дзюнко, он принялся проверять у Киёми пульс и зрачки, а Дзюнко тем временем обратила внимание на странный лист бумаги, валявшийся там же в изголовье. На почтовой бумаге были тесно наклеены печатные слова, вырезанные из газет и журналов. Решив, что это предсмертное письмо, Дзюнко взяла его в руки и пробежала глазами.
— О-о-о!
Это единственное, что у нее вырвалось. Больше она не могла произнести ничего.
Ladies and Gentlemen!
— Господин комендант, смотрите…
Нэдзу прочел, высоко поднял брови.
— А конверт?
Конверта не нашлось.
— Ну это потом. Вызывайте экстренную помощь. О письме никому, ясно?
20 
