36 
– Тара учила «Давно в яслях», – подтвердила Фиби, стараясь сохранять спокойствие, – но на своих занятиях по музыке в качестве рождественского сюрприза для своего папы. Тот факт, что этот отрывок исполняется в вашей пьесе, – совершенно случайное совпадение.
– Ну что же, я только сейчас об этом узнала. – Миссис Фрэнке поджала губы. – Но это не имеет значения. Тара – эгоистка. Мы слышим слишком много о карьере ее мамы в Голливуде, – добавила она с неприязнью. – Возможно, это научит девочку не слишком задаваться.
– Это, – едва сдерживаясь от негодования, воскликнула Фиби, – одно из самых жестоких и бессердечных заявлений, которые я когда–либо слышала! Прощайте.
Тара не хотела ехать на занятия по музыке и просилась домой.
Фиби сделала остановку у дома миссис Блейк, чтобы все ей объяснить.
– Маленькая бедняжечка, – сочувственно сказала миссис Блейк. – Но я не удивляюсь. Никогда не питала любви к этой школе. Она ориентирована на определенную социальную группу. – Она помолчала в нерешительности. – И у Тары могут быть очень плохие оценки из–за того, что она дочь Серены Вейн.
– Вы полагаете, она правда эгоистка? – взволнованно спросила Фиби.
– Нет, дело не в этом. – Селия Блейк сокрушенно покачала головой. – Но несколько лет назад мисс Вейн устраивала здесь этакие веселенькие разгульные оргии–вечеринки, на которые некоторые мужчины, не брали жен. Многие местные мужья серьезным образом подпортили свою репутацию, и это не прощено и не забыто. Полагаю, проблемы Тары могут быть связаны не с ее одноклассницами, а с их мамами.
– Возмутительно! – с негодованием воскликнула Фиби. – Но Тара во всем этом никоим образом не виновата!
– Нет, но полагаю, она жертва предвзятого отношения, только и всего, – Селия вздохнула. – Жаль, что мистер Эштон не отдал предпочтение поселковой школе в Фиттон–Магне. Я езжу туда преподавать пение, и, хотя она маленькая, у нее прекрасные традиции и по–настоящему благоприятная атмосфера. И никаких социальных давлений «Парковой школы», – сухо добавила она.
– Я поговорю с ним сегодня вечером, – решительно сказала Фиби.
Вернувшись домой, она передала Тару в заботливые руки Кэрри, которая тут же увела девочку поить чаем с печеньем. Глубоко вздохнув, Фиби пошла искать Доминика.
Он с озабоченным выражением лица стоял возле стола в своем кабинете, бегло читая сообщения, полученные по факсу. Какое–то мгновение Фиби колебалась, потом постучала в приоткрытую дверь.
Увидев, кто это, он мгновенно напрягся. Его улыбка была короткой и неестественной.
– Что–то случилось?
– Боюсь, что так. – Фиби вкратце рассказала ему о дневных событиях в «Парковой школе».
– Да, – печально произнес он. – И вы предвидели это, не так ли? – Ледяная улыбка промелькнула у него на губах. – К сожалению, прямо сейчас я предпринять ничего не могу. Я должен уехать сегодня вечером и буду отсутствовать, возможно, целую неделю. Я как раз собирался найти Тару и попрощаться с ней.
– Это будет для нее еще одним ударом, – тихо сказала Фиби. – Она почти совсем не виделась с вами в эти дни. Вы не могли бы отложить вашу поездку на один день?
Он покачал головой.
– Об этом не может быть и речи. Компанию, которой я помогал, пытаются подвергнуть вынужденному слиянию, и я должен разработать для них комплекс мер по спасению.
– А как же ваша маленькая дочь? – Ее голос стал хриплым от гнева. – Каковы ваши планы относительно спасательных мер для нее?
– Это то, – сказал Доминик, – за что я плачу вам.
– А это, – едва сдерживаясь, проговорила Фиби, – самое ужасное, что мог сказать отец.
Воцарилось напряженное молчание, затем Доминик поднял руки в знак перемирия.
– Хорошо, – произнес он устало. – Я ничего не могу поделать с этой поездкой, но клянусь, когда я вернусь…
– Только не говорите о нехватке времени! – прервала она его.
Он глянул на свои часы:
– Черт, я уже должен выходить! Тара смотрит телевизор? – Едва дождавшись ее утвердительного кивка, он стремительно прошагал через комнату.
Фиби задержалась, не желая мешать им. Ей хотелось, чтобы они, по крайней мере, это короткое время побыли наедине.
Раздался резкий звонок в дверь, и влетела Хейзл Синклер, внося с собой волну холодного воздуха, смешанного с приторным запахом духов.
– Где Доминик? – с властной требовательностью спросила она. – Он еще не уехал?
36 
