37 
– Пока нет. Он как раз прощается с Тарой. Возможно, он не хочет, чтобы им мешали.
Хейзл посмотрела на Фиби так, как большинство людей обычно смотрят на мокриц.
– Не говорите глупостей, – презрительно сказала она. – Они наверху?
– Нет, в малой гостиной, – призналась Фиби.
– Полагаю, опять у телевизора, – фыркнула Хейзл. – Я надеялась, уж вы–то сможете придумать что–нибудь, стимулирующее мыслительную деятельность ребенка, особенно принимая во внимание ту зарплату, которую вам платят, – резко добавила она. – Но все вы девицы одинаковые – создаете поколение сорняков просто оттого, что норовите обеспечить себе легкую жизнь.
И, открыв дверь в малую гостиную, она стремительно вошла в нее.
– Доминик, дорогой… – услышала Фиби тошнотворно приторное приветствие, за которым последовало более сухое: – Добрый вечер, Тара.
– Хейзл, – голос Доминика звучал удивленно и слегка укоризненно. – Я тебя не ждал. – Он сидел у камина с заплаканной Тарой на коленях. Нежно сняв девочку с колен, он встал.
– Знаю, милый, но я должна была застать тебя прежде, чем ты уедешь. – Она театрально помолчала. – У меня просто потрясающая новость. Ты, конечно, помнишь Клейтонов – Говарда и Линнет? Ну, так вот, они сняли дом прямо под Инсбруком на все рождественские и новогодние праздники.
– Рад за них. – Доминик нахмурился. – Но я не понимаю, почему ты примчалась сюда сообщить мне об этом.
Хейзл деланно вздохнула.
– Это только начало. Они пригласили меня туда на все праздники. – Она возбужденно рассмеялась. – Рождество в Инсбруке, дорогой! Изумительная кухня, чудесное катание на лыжах. Разве это не восхитительно?
– Просто земной рай, – вежливо согласился он. – Надеюсь, снег будет глубоким специально для тебя.
– Не только для меня, дорогой. – Она кокетливо надула губы. – Для нас. Они хотят, чтобы я взяла с собой друга.
Воцарилась изумленная тишина, взорванная отчаянным воплем Тары.
– Нет! – закричала девочка. – Ты не заберешь моего папу на Рождество. Я не позволю тебе. Ты старая ведьма, и я тебя ненавижу! Папочка, ты не поедешь, правда? – со слезами в голосе умоляла она. – Ты не оставишь меня?
Доминик присел на корточки около нее.
– Это может быть весело, – нежно сказал он. – Ты ведь еще никогда не училась кататься на лыжах.
– Доминик, – прервала Хейзл, – боюсь, это исключено. В компании будут только взрослые. У Говарда и Линнет нет детей. Возможно, они не захотят…
– В таком случае и я не захочу, – спокойно продолжил он.
– Ты хочешь сказать, что не поедешь? Я просто поверить не могу! – На какое–то мгновение в голосе Хейзл появились истеричные нотки, затем она взяла себя в руки и даже смогла изобразить подобие улыбки: – Очевидно, мы не можем говорить об этом сейчас. Ты должен ехать. Но обдумай все тщательно во время поездки, а когда вернешься – обсудим.
Наступила пауза, затем Доминик подошел к двери и обратился к Фиби:
– Уведите Тару наверх, хорошо? Ей пора ужинать.
– Ужин! – эхом откликнулась Хейзл. – Если бы я в ее возрасте посмела разговаривать со взрослыми подобным образом, меня бы отослали спать без всякого ужина.
Фиби заметила, как Тара вся съежилась.
Она тихо сказала:
– Вы выбрали не самый подходящий момент, мисс Синклер. Но Тара сейчас сожалеет о своих словах и хотела бы сказать вам об этом.
Наступила тишина, потом Тара, опустив глаза, пробормотала извинения.
Доминик быстро поцеловал ее в волосы.
– Так–то лучше, – сказал он ей. – Теперь слушайся Фиби, и не успеешь оглянуться, как я уже вернусь.
– Но я хочу помахать тебе рукой на прощанье, – возразила Тара.
Фиби поспешила вмешаться.
– Ты можешь помахать из окна детской. – Она вывела девочку из комнаты.
– Почему я должна идти наверх? – требовательно спрашивала Тара.
– Потому что сейчас твой папа хочет попрощаться с мисс Синклер, а мы мешаем, – сказала Фиби, чувствуя, что помочь может только правда.
– Я хочу, чтобы мисс Синклер ушла, – холодно возразила Тара.
Я тоже, мысленно согласилась с ней Фиби.
Они вместе смотрели из окна, как Доминик появился на залитой светом подъездной дорожке. Хейзл держала его под руку. Ее лицо было обращено к нему, она улыбалась и что–то рассказывала. Их недавние разногласия, очевидно, были забыты.
Около «рейнджровера» они остановились. Фиби увидела, как Доминик наклонился к Хейзл и она, обвив его шею руками, привлекла его к себе для страстного поцелуя.
37 
