113 
- Хотела бы всех поименно назвать,
- Да отняли список и негде узнать.
- Для них создала я широкий покров
- Из бедных, у них же подслушанных слов.
В том-то и величие этих 23 страничек, что «о всех»… Опять и опять смотрю на полупрофиль Соринской остроугольной дамы 1913 года. Откуда взялась мужская сила стиха, простота его, гром слов будто обычных, но гудящих колокольным похоронным звоном, разящих человеческое сердце и вызывающих восхищение художническое? Воистину «томов премногих тяжелей». Написано двадцать лет назад. Останется навсегда безмолвный приговор зверству.
Анна Ахматова. Худ. Н. Хлебникова. 1930 г.
Ахматова, пользуясь чистейшим литературным языком своего времени, применяла с исключительным упорством традиционные приемы… русской народной песни. Стихи ее близки к народной песне не только по структуре, но и по существу, являясь всегда, неизменно причитаниями. Принимая во внимание чисто литературный, сквозь стиснутые зубы процеженный, словарь поэта, эти качества делают ее особенно интересной, позволяя в литературной русской даме двадцатого века угадывать бабу и крестьянку.
Осип Мандельштам
* * *
Дописав «Реквием», Анна Ахматова почувствовала, что вновь приобрела власть над словом. И сразу же принялась за большую работу.
В ноябре 1964 года, на самом исходе хрущевской оттепели, Ахматова сделала в «Записной книжке» горестную заметку: «Опять вспомнила:
- Ты лучше бы мимо,
- Ты лучше б назад…
- Как твердо и неумолимо Судьба ведет свою линию».
* * *
Автоцитата – из поэмы «Путем всея земли» (вариант названия – «Китежанка»). Ни у критиков, ни у читателей она не пользуется популярностью. Однако сама Ахматова очень любила эту вещь, считая, что без «Китежанки» непонятны многие ее стихи, разбросанные по разным сборникам и циклам и так и не собранные в одну отдельную книгу: книгу Судьбы.
Путем всея земли
(Китежанка)
В санех сидя, отправляясь путем
всея земли…
Поучение Владимира Мономаха детям
ИЗ ПИСЬМА К***
(Вместо предисловия)
В первой половине марта 1940 года на полях моих черновиков стали появляться ни с чем не связанные строки…
Смысл этих строк казался мне тогда темным и, если хотите, даже странным, они довольно долго не обещали превратиться в нечто целое и как будто были обычными бродячими строчками, пока не пробил их час и они не попали в тот горн, откуда вышли такими, какими вы видите их здесь.
Осенью этого же года я написала еще три не лирические вещи. Сначала хотела присоединить их к «Китежанке» и написать книгу «Маленькие поэмы», но одна из них, «Поэма без героя», вырвалась, перестала быть маленькой, а главное, не терпит никакого соседства; две другие, «Россия Достоевского» и «Пятнадцатилетние руки», претерпели иную судьбу: они, по-видимому, погибли в осажденном Ленинграде, и то, что я восстановила по памяти уже здесь, в Ташкенте, безнадежно фрагментарно. Поэтому «Китежанка» осталась в гордом одиночестве, как говорили наши отцы.
1
- Прямо под ноги пулям,
- Расталкивая года,
- По январям и июлям
- Я проберусь туда…
- Никто не увидит ранку,
- Крик не услышит мой,
- Меня, китежанку,
- Позвали домой.
- И гнались за мною
- Сто тысяч берез,
- Стеклянной стеною
- Струился мороз.
- У давних пожарищ
- Обугленный склад.
- «Вот пропуск, товарищ,
- Пустите назад…»
- И воин спокойно
- Отводит штык.
- Как пышно и знойно
- Тот остров возник!
- И красная глина,
- И яблочный сад…
- О salve, Regina! [57] —
- Пылает закат.
- Тропиночка круто
- Взбиралась, дрожа.
- Мне надо кому-то
- Здесь руку пожать…
- Но хриплой шарманки
- Не слушаю стон.
- Не тот китежанке
- Послышался звон.
2
- Окопы, окопы, —
- Заблудишься тут!
- От старой Европы
- Остался лоскут,
- Где в облаке дыма
- Горят города…
- И вот уже Крыма
- Темнеет гряда.
- Я плакальщиц стаю
- Веду за собой.
- О, тихого края
- Плащ голубой!..
- Над мертвой медузой
- Смущенно стою;
- Здесь встретилась с Музой,
- Ей клятву даю.
- Но громко смеется,
- Не верит: «Тебе ль?»
- По капелькам льется
- Душистый апрель.
- И вот уже славы
- Высокий порог,
- Но голос лукавый
- Предостерег:
- «Сюда ты вернешься,
- Вернешься не раз,
- Но снова споткнешься
- О крепкий алмаз.
- Ты лучше бы мимо,
- Ты лучше б назад,
- Хулима, хвалима,
- В отеческий сад».
3
- Вечерней порою
- Сгущается мгла.
- Пусть Гофман со мною
- Дойдет до угла.
- Он знает, как гулок
- Задушенный крик
- И чей в переулок
- Забрался двойник.
- Ведь это не шутки,
- Что двадцать пять лет
- Мне видится жуткий
- Один силуэт.
- «Так, значит, направо?
- Вот здесь, за углом?
- Спасибо!» – Канава
- И маленький дом.
- Не знала, что месяц
- Во все посвящен.
- С веревочных лестниц
- Срывается он,
- Спокойно обходит
- Покинутый дом,
- Где ночь на исходе
- За круглым столом
- Гляделась в обломок
- Разбитых зеркал
- И в груде потемок
- Зарезанный спал.
4
- Чистейшего звука
- Высокая власть,
- Как будто разлука
- Натешилась всласть,
- Знакомые зданья
- Из смерти глядят —
- И будет свиданье
- Печальней стократ
- Всего, что когда-то
- Случилось со мной…
- Столицей распятой
- Иду я домой.
5
- Черемуха мимо
- Прокралась, как сон.
- И кто-то «Цусима!»
- Сказал в телефон.
- Скорее, скорее —
- Кончается срок:
- «Варяг» и «Кореец»
- Пошли на восток…
- Там ласточкой реет
- Старая боль…
- А дальше темнеет
- Форт Шаброль,
- Как прошлого века
- Разрушенный склеп,
- Где старый калека
- Оглох и ослеп.
- Суровы и хмуры,
- Его сторожат
- С винтовками буры.
- «Назад, назад!»
6
- Великую зиму
- Я долго ждала,
- Как белую схиму
- Ее приняла.
- И в легкие сани
- Спокойно сажусь…
- Я к вам, китежане,
- До ночи вернусь.
- За древней стоянкой
- Один переход…
- Теперь с китежанкой
- Никто не пойдет,
- Ни брат, ни соседка,
- Ни первый жених, —
- Лишь хвойная ветка
- Да солнечный стих,
- Оброненный нищим
- И поднятый мной…
- В последнем жилище
- Меня упокой.
10 – 12 марта 1940
113 
