122 
Он бесцельно торопился неведомо куда, и на душе было так же серо и пасмурно, как в вечернем осеннем небе. Как, ну как такое могло случиться? Ольга – и вдруг Артуро Сан-Барреда! Как она ухитрилась из всех возможных мужчин выбрать именно эту лживую скотину? Или все же прав был внутренний голос, утверждая, что бегство товарища Кантора противоречило расчетам судьбы? И мстительная судьба нарочно потрудилась, чтобы сделать последствия максимально неприятными для упрямого мистралийца? Если к этим последствиям присмотреться внимательно, получается, что все действительно сложилось одно к одному. По голове получил, проклятие схлопотал, путь потерял, так еще и девушка, которой он желал только лучшего, связалась с давним и ненавистным врагом! Ну, как ее угораздило?!
А тебя как? – перебил внутренний голос. Твое желание непременно повоевать я еще понимаю, любой мужчина поймет. Но девушку бросать зачем было? Что стоило просто попрощаться и пообещать вернуться? Ведь ждала бы, до сих пор бы ждала, в окошке высматривала и сейчас бы, вот прямо сейчас, может, через пару минут, с радостным визгом повисла бы у тебя на шее, осыпая поцелуями… Нет же, придурок, умирать собрался. Наслушался идиотских предсказаний, хотя никто не гарантировал, что они сбудутся. И ладно бы по-тихому собрался, а то еще и торжественно объявил об этом на каждом углу! Как еще не додумался гроб заказать, сейчас бы, как король, имел начало для коллекции.
Словно в довершение к прочим несчастьям начал накрапывать противный мелкий дождик. Как будто судьба основательно задалась целью испортить Кантору жизнь всеми возможными способами.
Я ведь хотел как лучше! – попытался возразить он, хотя на этот раз голос был прав и даже почти не язвил. Сам же знаешь! Сколько раз об этом говорили!
Ну и как, получилось «как лучше»? – не унимался внутренний голос. И никто ведь не додумался встряхнуть болвана за шиворот и объяснить, сколь глупо ты будешь выглядеть, если все обернется не так, как ты рассчитывал! Хорошо получилось, ничего не скажешь! Распрощался с жизнью по всем правилам, и на тебе – вернулся!
Я не собирался возвращаться! – напомнил Кантор.
Однако вышло так, что вернулся. Жив и почти здоров. И выглядишь теперь как полный идиот.
Возразить на этот раз было нечего, поскольку и сам он чувствовал себя именно так. Полным идиотом.
Дождь усиливался и минут через пять уже хлынул в полную силу. Кантор забеспокоился, не отсыреет ли гитара, на всякий случай снял плащ и укутал футляр, оставшись в одной рубашке под дырявой курткой. Надо было все-таки определиться, куда идти, да поскорее убираться с неуютной улицы. Конечно, не к Ольге и не во дворец, а вот, например, к Элмару. Он единственный человек, который все поймет правильно и не станет задавать глупых вопросов. И еще у него можно легко и без особых усилий выспросить все, что нужно. А впрочем… наверное, лучше все-таки к Жаку. Во-первых, Элмар на радостях обязательно возжелает как следует выпить, а это не к добру. Хотя и хочется, впервые за последние три луны, зверски хочется напиться до беспамятства и забыть обо всем… Во-вторых, что еще хуже, у Элмара в доме имеется толпа слуг, для которых личная жизнь господ – интереснейшее развлечение, сродни телесериалам, которые существуют в Ольгином мире. И известие о внезапном приезде пропавшего мистралийца же разнесется по городу, обрастая слухами и домыслами… Ну нет!
Кантор резко встряхнулся, отгоняя от себя неприятные мысли о том, как подробности его несчастной любви будут смаковать городские сплетники, и решительно зашагал к дому Жака.
Идти было неблизко, и по дороге он успел основательно вымокнуть и замерзнуть. Где-то ближе к центру Кантора окатила водой из лужи проезжавшая мимо карета с гербами на дверцах, отчего он расстроился окончательно и даже перестал обращать внимание на дождь. Погруженный в свои невеселые думы, он еще несколько раз поскользнулся на мокрой брусчатке и один раз даже плюхнулся в лужу, не успев удержать равновесие, но хуже ему уже не стало. Хуже было некуда, а мокрый он был и без того.
Словом, жизнь сегодня казалась особенно отвратительной и паскудной, и, стуча в дверь, окоченевший и павший духом Кантор ничего больше не хотел, разве что лечь в ближайшую лужу и утопиться. А в особенности не хотел он никого видеть и уже сожалел, что пришел. Ну, на кой он тут сдался, у Жака своя жизнь и свои планы на вечер, может, они как раз с Терезой затеяли романтический ужин, а тут его принесло на ночь глядя… И зачем его вообще забросило в этот город? Что он тут забыл? Кому он тут нужен?
122 
