127 
– Ваше величество! – обиделся Жак. – Мстить низко и неблагородно!
– Слышишь, Кантор, – пропустив мимо ушей последнее замечание, развил тему король. – Мы с тобой не просто два пьяных оболтуса, мы – кара Божья! Ты осознаешь торжественность момента?
– Интересно, – проворчал Кантор, на полном серьезе вдумываясь в суть греха и божьей кары. – Артуро Сан-Барреда – тоже Божья кара?
– Это кто? – приостановился король. – Что-то знакомое…
– Во допились! – негодующе воскликнул Жак. – Память начала отказывать! Это Ольгин новый хахаль, который почему-то очень понравился Элмару и столь же сильно не понравился Азиль. Я, кстати, не могу понять почему.
– Потому, что Элмар – доверчивый! – пояснил Кантор.
– Да я не то, в общем-то, имел в виду… – растерялся Жак. – Мне он тоже показался вполне нормальным парнем, и я как раз не мог понять, что в нем категорически отталкивает Азиль, а сама она, как всегда, объяснить не может.
– Да он сволочь! – взревел Кантор, забыв о благих намерениях помалкивать о своих неприятных переживаниях. Ну, пьяный, что еще сказать… – Он падла! Он ворюга и мерзавец!
– Вспомнил! – поднял палец король, останавливая поток ругательств, которых у Кантора хватало всегда, особенно для Артуро. – Во времена правления Лиги Закона и Порядка в Мистралии был такой полковник Сан-Барреда, кажется, он руководил тайной полицией или был особо доверенным помощником Блая… После переворота Мануэль дель Фуэго лично повесил его на фасаде управления полиции, если я не ошибаюсь.
– Ну да, – подхватил Кантор. – Артуро – его сын. И такая же сволочь, как папаша!
– Ольга в курсе? – поинтересовался король, обратив расфокусированный взор на своего шута.
– А я почем знаю? У нее и спросите, – отозвался тот. – Но, скорее всего, знает. Артуро ей неоднократно жаловался на свою тяжкую судьбу, наверное, и о том, как осиротел, тоже поплакался. Мне кажется, за то она его и прилюбила. Любит она страдальцев, я заметил.
– Неправильно, – возразил король. – Она не страдальцев любит, а всегда всерьез принимает чужие откровения. Ей кажется, что если человек раскрывает перед ней душу, то он выказывает ей особое доверие, на которое надлежит как-то отвечать. И с тобой, товарищ Кантор ей этого очень не хватало. Нет у тебя привычки плакаться на судьбу и жаловаться на жизнь, не любитель ты развозить сопли. А если бы ты хоть раз поведал ей о том, что тебе довелось пережить, Артуро со своими страданиями стал бы мелок и жалок. Какая-то странная ирония в этом присутствует, вам не кажется, господа?
– Не дождетесь, – ощетинился Кантор, – чтобы я сражался за даму с придурком Артуро, доказывая, что я несчастнее, чем он!
В том, что он действительно несчастнее, даже сомнений не возникало. Как раз в процессе лепки пельменей голова наконец обнаружила избыток спирта в организме и высказала свое к этому отношение.
– Да кто тебя заставляет, – пожал плечами король, откладывая очередной корявый пельмень. – Это было исключительно теоретическое рассуждение. Хотя твое положение, на мой взгляд, не безнадежно. Ну, связалась твоя девушка по глупости с каким-то страдальцем, пока тебя не было, это еще ничего не значит. Может, она его тут же бросит, как только тебя увидит. Все-таки не забывай, что вы с ней повязаны проклятием и никакой Артуро не заменит ей тебя. Вопрос времени. И, если честно, я тебе опять завидую.
– Ну, перестаньте, – вмешался Жак. – Что бы вам там ни ляпнула разгневанная королева, не стоит обижаться на беременную женщину. Они вообще нервные и плачут от любой ерунды. А уж к тому, что Кире каждый день чего-нибудь веселенькое в голову шибает, вы должны были уже привыкнуть. Ну, посидит, подумает, поймет, что спорола глупость, и помиритесь. Кстати, вы так и не сказали, что у вас с ней случилось.
– Ты пельмени давай вари, – нагло ушел от ответа король. – Мы уже налепили пятьдесят четыре штуки.
– Вы думаете, это много? Я один штук сорок съем.
– Но в кастрюлю больше трех десятков не влезет, так что первую партию уже пора варить. Занимайся. А мы еще налепим… вот, пятьдесят пять…
– Ваше величество, – начал Жак, – давайте вы не будете портить продукты, а лучше сходите наверх и принесете воды.
– А почему наверх? У тебя что, в кухне воды нет?
– Вообще есть, но сейчас я как раз кран разобрал… Хотел кое-какие усовершенствования внести… А собрать не успел. Так что вода в ванной. Только не упадите на лестнице, государство этого не переживет.
127 
