123 
– Кто там? – послышался из-за двери испуганный голос Жака.
До сих пор от всего шарахается, трус несчастный… чего сам выполз дверь открывать, если так боишься, завел бы привратника размером с Элмара…
– Это я, – ответил Кантор, все больше сожалея, что пришел. – Диего.
За дверью невнятно ахнули, заскрежетали замки и совы – штук пять, наверное! – и внезапно осмелевший хозяин выскочил на крыльцо.
– Диего! – с непонятным восторгом вскричал он, и его сияющие искренней радостью глаза красноречивее всяких слов дали понять Кантору, что он, возможно, несколько ошибался насчет собственной ненужности. – Господи, Диего, это правда ты! Откуда, какими судьбами?! Заходи же скорей, мыша ты мокрая, дождь ведь на дворе!
– Ну, куда, куда… – проворчал Кантор, пресекая попытки обниматься. – Я же мокрый… Возьми лучше вот гитару, отнеси наверх, чтобы возле огня не стояла… Только футляр открой…
– Отнесу, открою, не переживай, заходи скорее. Сейчас мы тебя обсушим, согреем, – продолжал тарахтеть Жак, буквально втаскивая его в дом. – Раздевайся прямо здесь, скидывай свои мокрые шмотки вон туда, а я тебе найду во что переодеться… Ты же простудишься, дурила, ты что, вот так и шлялся под дождем в одной рубашке? Что за мазохизм такой непонятный? Ну, давай, давай шевелись, как разденешься, заходи в гостиную, там выпить есть чего, камин горит, погрейся, а я сейчас сбегаю наверх, найду тебе каких-нибудь покрышек…
На этом он, наконец, сделал паузу, и Кантор, который послушно начал раздеваться и как раз приступил к штанам, услышал в комнате подозрительные шорохи.
Ну, так и знал, там Тереза, и сейчас начнутся сочувствия, утешения и проповеди заодно… Жак тоже хорош, сказать не мог, вот было бы весело, если бы он сейчас в одних трусах ввалился…
– Кто у тебя там? – спросил он, и Жак беззаботно махнул рукой:
– Не беспокойся, не дама, можешь и трусы снимать, спорим на три щелбана, что они у тебя тоже мокрые?
– Мокрые, – ворчливо согласился Кантор, и переполненный радостью Жак наконец умчался, а сам он продолжил раздевание, гадая, кто же это восседает в гостиной королевского шута в такой час. Мафей, что ли? Или Элмар зашел якобы выпить, а на самом деле нажраться вусмерть? Хоть бы не король… Или у Жака есть еще какие-то друзья, о которых ему пока неизвестно? Одно отрадно – это точно не Артуро Сан-Барреда…
Снимать трусы Кантор все же не стал, хотя они действительно были мокрыми. Свалив одежду грудой в углу прихожей и забрав с собой только оружие, он вошел в гостиную с максимально независимым видом, на какой был способен, и тут же с величайшей досадой понял, что на сегодня судьба еще не исчерпала список издевательств, припасенных для бедного товарища Кантора. В кресле у камина восседал именно король, печально уставившись на кубок, который грел в ладонях.
– Добрый вечер, – сказал Кантор, хотя ничего доброго в этом вечере не наблюдалось.
– Добрый вечер… – невесело усмехнулся его величество, подняв взор от сосуда и оглядев полуголого гостя. Затем как-то непривычно тепло и радушно пригласил: – Присаживайся поближе к огню, пропажа. Я знал, что ты вернешься рано или поздно. И я рад тебя видеть, наглая ты морда. И снял бы ты действительно свои мокрые трусы, неужели меня стесняешься?
А какого демона, в самом деле, подумал Кантор и все-таки снял, после чего придвинул кресло поближе, как ему было рекомендовано, и сел, протянув занемевшие от холода конечности почти вплотную к огню.
– Повезло же тебе с погодой, – посочувствовал король и, не поднимаясь с кресла, набросил на него плед с собственного королевского плеча.
Затем, точно так же, не поднимаясь, потянулся к столу и налил в свободный стакан темно-коричневой жидкости из стоящей здесь же бутылки. Иногда удобно быть таким длинным, мимоходом подумал Кантор, пытаясь понять, что не так с его величеством. Что-то действительно было не так – и с речью и с движениями…
– На, выпей, скорее согреешься. Трясешься весь… Жаков самогон тебе будет в самый раз.
Можно было и отказаться, честно объяснив причину. Шеллар бы понял, не стал бы прикидываться обиженным или как-то иначе принуждать собутыльника к питию. Но отказываться отчего-то не хотелось.
Не умру я от одного стакана, решил Кантор. А голова будет болеть – так что мне, привыкать?.. Все равно завтра приступ. А если и умру, то по крайней мере не придется позориться перед Ольгой…
– Спасибо, – кивнул он и полюбопытствовал, заметив, что на столе присутствует еще и рюмка: – А зачем здесь третий стакан? Вы кого-то ждали?
123 
