32 
– Это Верхняя улица, – информировал его мистер Уэллс, свернув за угол. – Она почти не изменилась с тех пор, как я родился, хотя Бромли разросся.
– А, – протянул Джерек.
– Это Медхерст, – мистер Уэллс показал на темные витрины магазина, – там был Атлас-хауз. Он никогда не пользовался успехом, магазин фарфора моего отца. Там находится старый «Колокол», где тратилась большая часть прибыли. Портные Куперы, кажется, уже не занимаются бизнесом. Рыбный магазин By дала… – он хихикнул. – Знаете ли, некоторое время Бромли был для меня раем. Затем стал адом, а теперь это просто чистилище.
– Почему вы приехали сюда, мистер Уэллс?
– Уладить дела моего отца. Я остановлюсь в «Розе и Короне» и вернусь в Лондон утром. Писателю иногда полезно окунуться в город детства. Со времени жизни в Бромли я прошел долгий путь, и, на мой взгляд, счастливый.
– А мне посчастливилось встретить вас, мистер Уэллс, – Джерек был почти в экстазе. – Бромли! – выдохнул он.
– Вы, должно быть, первый турист в этом захолустье, мистер Карнелиан.
– Благодарю вас за комплимент, – неуверенно ответил Джерек.
– До Коллинз-стрит осталось совсем немного. Я провожу вас и поспешу в «Розу и Корону», прежде чем они начнут гадать, что со мной случилось.
Мистер Уэллс проводил его через несколько улочек с чрезвычайно высокими заборами и новенькими добротными домами, пока они не остановились на углу засаженной деревьями и освещенной неоном улицы.
– Мы прибыли на сумрачную, наполовину обособленную землю, – с шутливой торжественностью объявил мистер Уэллс. – Коллинз-стрит, сэр.
Он показал на табличку, которую Джерек не мог прочитать.
– Это номер двадцать три?
– Пока нет. Он на противоположной стороне – прямо около той лампы! Видите?
– Вы так добры, мистер Уэллс. Через несколько мгновений я снова соединюсь с моей потерянной любовью. Я опроверг теорию Морфейла! Я осмелился переплыть опасные бурные моря Времени! Наконец-то я в конце моего трудного пути в Бромли! – Джерек обнял литератора за плечи и нежно поцеловал в лоб. – А это вам, мистер Уэллс, мой дорогой.
Мистер Уэллс с беспокойством отступил назад.
– Рад был… э… помочь вам, мистер Карнелиан. Извините, но я тороплюсь, – он повернулся и быстро зашагал в обратном направлении.
Джерек был слишком счастлив, чтобы заметить резкие перемены в поведении мистера Уэллса. Он стремительно достиг ворот затейливого чугунного литья и перепрыгнул через них, прошел по мощеной дорожке к двери готического вида виллы из красного кирпича, немного похожей на ту, что миссис Андервуд просила построить для нее в Конце Времени.
Не забыв ее уроков, Джерек нашел звонок и дернул за него. Ожидая, когда откроют, он снял шляпу и пожалел, что не догадался принести цветы, о которых ему напомнили красивые стеклянные лилии на верхней половине двери.
Внутри дома послышалось движение, и, наконец, дверь открыли, но не миссис Андервуд. Перед ним стояла хорошенькая девушка в черном платье с белым передником и в белой шапочке. Она посмотрела на Джерека со смесью удивления, любопытства и презрения.
– Что вам угодно?
– Это Коллинз-стрит, 23, Бромли, Кент, Англия, 1896 год?
– Совершенно верно.
– Место жительства прекрасной миссис Амелии Андервуд?
– Вы не ошиблись – это дом Андервудов.
– Я хочу видеть миссис Амелию Андервуд. Она дома?
– Как о вас доложить?
– Карнелиан. Скажите, что Джерек здесь, чтобы забрать ее назад в наше любовное гнездышко.
– Чтоб мне провалиться, – сказало юное создание, – если ты не чокнутый!
– Извините, я не совсем вас понял?
– Лучше убирайся отсюда, пока не поздно! Любовное гнездышко! Да миссис Андервуд заявит в полицию за такие разговоры! – Она попыталась закрыть дверь, но Джерек уже проник в дом.
– Миссис Андервуд… уважаемая леди!
– Убирайся вон!
– Я не могу позволить себе, – мягко возразил Джерек. – Почему вы так переполошились? – ошеломленный таким приемом, он сопротивлялся служанке. – Пожалуйста, скажите, миссис Андервуд, что я здесь.
– О, боже! О, боже! – уговаривала девушка. – Имей хоть немного здравого смысла! Ты добьешься того, что тебя арестуют. Будь паинькой, иди своей дорогой, и я никому ничего не скажу о тебе.
– Я пришел к миссис Андервуд, – настаивал Джерек. – Я не знаю, почему вы не хотите пустить меня! Мне казалось, я выполнил все ваши обычаи. Но, если я ошибся или забыл какое-нибудь правило, простите великодушно и скажите, что я должен делать. Я не хотел вас обидеть и не испытываю желания быть грубым!
32 
