Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
77 
– Брат, он нам не верит.
– Подожди, – отмахнулся Сахемоти. – Не мешай. Сейчас поверит…
Несколько мгновений возле сосны было тихо, только шуршали опадающие иглы. Вдруг Анук ахнул и быстро отполз в сторону.
– Тень! – ткнул он пальцем в сторону сцены. – Сюда ползет!
Неспешно заполняя коридор между свечками, из-под сцены толчками вытекало нечто кромешно-черное. Странная субстанция напоминала смолу, над ней курился не то дымок, не то туман, но при этом от нее веяло зимним холодом. Дымный черный ручей вскоре достиг сосны и затопил все пространство, огороженное веревочным заборчиком. Свечи мигали и дрожали, словно собираясь вот-вот погаснуть, однако темнота не выходила за установленные Сахемоти пределы. Бывший бог поднялся с колен и теперь стоял по щиколотку в сотворенном им маленьком дымном омуте.
– Не бойся, Анук. Тебе тень не опасна. Разве я просто так велел огородить сосну этим заборчиком? А меня тень не видит. Зато эта сосна сейчас как пылающий факел во тьме Нижних миров. Как маяк, который виден из тысячи преисподних. Как кусок окровавленного мяса среди тысячи акул…
– Ты блефуешь, – раздался сверху самоуверенный голос Везунчика. – Такого обряда нет.
– Если ты о нем не знаешь, это еще не означает, что его нет… Посмотри, Анук, это любопытно: тень обнаружила сосну и начинает ее пожирать.
Дымная чернота стеклась к подножию сосны, густая, словно смоляной вар, обволокла ее и начала подниматься вверх – пядь за пядью.
– Что будет, когда темнота накроет сосну целиком? – спросил Анук.
– Дерево будет поглощено, переварено и …хм… выйдет с другой стороны в вывернутом виде – но уже не в этом мире.
– А, парень? Слышал? Как тебе такие перспективы?
Везунчик ответил не сразу – видно, перспективы его впечатлили. Между тем тень поднялась уже выше человеческого роста. Там, где она прошла, от дерева остался только непроглядно-черный силуэт темнее неба.
– Ты б спустился, – не выдержал Анук. – На что ты надеешься?
Чернота поднималась по стволу. Она уже достигла нижних ветвей. Сахемоти молча наблюдал. Везунчик тихо сидел наверху.
– Слушай, Терновая Звезда, или как тебя там, – наконец сказал он. – Зачем тебе это надо? Я имею в виду – если бы на дереве не было меня? Какая связь между выворачиванием сосны наизнанку и постройкой театра? Я не вижу никакого смысла…
Сахемоти закатил глаза:
– Ну почему никто не верит, что это действительно театр? Почему все считают, что я строю его для прикрытия? Анук, смотри, и этот имперский шпион туда же!
– Я не имперский шпион!
– А кто?
– Скажи, зачем ты строишь этот идиотский театр, и я сразу отвечу.
– Вот смелая сволочь! – восхитился Анук.
«И любопытная к тому же, – отметил Сахемоти. – Смерть на пятки наступает, а ему все неймется. Или у него в запасе есть какие-то фокусы? Так пора уже начинать их показывать!»
Сахемоти надоело препираться с упрямым лазутчиком. К тому же, он порядком устал, вызывая тень.
– Поздно слезать, дружок, – сказал он ласково и вышел из круга, перешагнув через заборчик. – Слишком долго ты раздумывал. Если ты сумел распознать морского демона под иллюзией, так сумеешь и разглядеть, что сейчас творится под нами в Нижнем мире. Теперь спасайся сам, если можешь.
Тень пожрала уже весь ствол, превратив его в колонну потустороннего мрака. Добралась ли она до тех ветвей, где сидел Везунчик, было неясно.
– Вот пропасть бушующего пламени, ее глубина неизмерима, а ужас невообразим смертному, – начал декламировать Сахемоти низким вибрирующим голосом. – Вот каменная плита, подобная тонкой корке, что уберегает Средний мир от ярости огненной преисподней. Вот лес, подобный легчайшей плесени на этой каменной корке. А вот сосна, которую уже почти пожрала тень Нижнего мира. Смотри, как устремляются к ней адские духи! Смотри, как истончается каменная плита!
Словно в подтверждение, от сосны отвалился еще кусок коры. Анук бросил на брата вопрошающий взгляд.
– Зря стараешься, – отозвался Везунчик. – На меня твои песни не действуют. Я вообще не поддаюсь иллюзиям. Не вижу я никакой адской бездны.
Сахемоти замолчал. По его лбу ползла капля пота.
Сосны больше не было – чернота поглотила ее целиком. Дерево, от корней до кроны, превратилось в дымную тень с нечеткими очертаниями. Сердцевина ствола, постепенно разгораясь, начинала наливаться алым пламенем.
77 
