очень нудно 
116 
— Вам письмо от маркиза, милорд, — сообщил Отис, сделав вид, что только за тем и пришел. — Его переслали сюда из Лондона.
— Прошу меня извинить, — сказала Фрэнсис и поспешно вышла из гостиной.
«Я дам ей время до ночи, чтобы примириться с положением дел», — подумал Хок, сияя довольной улыбкой
— Как ты это объяснишь. Фрэнсис?
Она вскинула голову, только сейчас заметив мужа. Он сидел, облокотившись на дверцу стойла. Закончив бинтовать ногу жеребца повыше копыта, она поднялась, отряхивая юбку
— А что тут объяснять? Я наложила повязку Гордости Кланси. Он подсек ногу во время галопа. У него есть привычка выворачивать ноги во время скачки, и копыто одной травмировало другую. Тренерам давно пора было обратить на это внимание. Придется поговорить с Белвисом…
Она осеклась, заметив, что муж слушает лишь вполуха
— Что вам угодно, милорд?
Хок счел за лучшее пропустить «милорда» мимо ушей. Вместо ответа он протянул Фрэнсис развернутое письмо:
— Это от отца. Он…
— Он болен? Надеюсь, не слишком тяжело?
— Мой родитель переживет нас обоих и еще будет проливать елейные слезы над нашими могилами, — угрюмо сказал Хок. — Он отправил мне это письмо в Лондон, думая. что я до сих пор там. Ты найдешь содержание этого опуса весьма интересным. Отец уверяет, что мне следует поторопиться в Десборо-Холл, так как моя жена подружилась с управляющим теснее, чем того требуют приличия.
— Что?! — ахнула Фрэнсис. От оскорбления у нее потемнело в глазах.
Хок внезапно понял, как глупо было подступать к ней с расспросами. Разумеется, это была очередная интрига его скорого на выдумки отца. Хок решил воспользоваться ситуацией
— Итак, что вы можете сказать в свое оправдание, мадам? Я помню, как этот негодяй Маркус льнул к вам, когда я застал вас обоих врасплох в его кабинете!
Фрэнсис пожалела о том, что за завтраком не расквасила мужу нос тарелкой. Как он мог! Как он мог даже думать о ней такое? Неожиданно она заметила насмешливый огонек во взгляде Хока. Цель маркиза внезапно сделалась ей совершенно ясна. Он вовсе не хотел обидеть ее, да и Хок не поверил ни одному слову письма. Однако он заставил ее поволноваться, и его следовало проучить за это. Она понурила голову и начала крутить какую-то тесемку на юбке.
— Фрэнсис?
Она понурилась еще больше. В голосе Хока уже прозвучала неуверенность, наполнившая ее сердце мстительным ликованием. Бессовестный, ревнивый негодяй! Так ему и надо!
— Зачем он рассказал вам!.. — начала она пристыженным, бесконечно виноватым голосом. — Милорд, я не хотела… просто Маркус так красив и обходителен… я не могла сопротивляться…
Гордость Кланси фыркнул за ее спиной. Фрэнсис выскользнула из стойла, с опаской отойдя подальше от мужа.
— Повтори, что ты сказала!
На этот раз в голосе Хока ясно прозвучали обида и гнев. Фрэнсис испуганно задрожала подбородком.
— Я сказала, что не хотела этого, милорд, — захныкала она, делая вид, что изнемогает от стыда. — Просто мне было так одиноко здесь…
— Что, черт возьми, ты такое несешь? — рявкнул Хок, встряхивая ее за плечи.
— Мое недопустимое поведение не имеет оправдания, милорд. Позволить управляющему все эти вольности!
— Вольности? Какие еще вольности? Немедленно выкладывай все от начала до конца!
— Не понимаю, что это на меня нашло, милорд, но как-то после обеда… — продолжала Фрэнсис, трепеща ресницами.
— Я тебя в порошок сотру! — крикнул Хок, продолжая трясти ее.
Его бешенство было так уморительно, что Фрэнсис не выдержала и засмеялась. Она смеялась и смеялась, только расходясь по мере того, как лицо мужа наливалось кровью.
— Я тебе шею сверну! — прорычал Хок и алчно зашевелил пальцами.
Это позволило ей вывернуться и броситься к дверям конюшни. Там она обернулась. Хок не стал ее преследовать. Он стоял у стойла Гордости Кланси, сжимая кулаки, и выглядел одновременно взбешенным и очень несчастным.
— Маркус — любовник что надо! — ядовито ска-зала Фрэнсис. — Я с ума по нему схожу.
Тут до Хока дошло. И если что-то и могло довести его до белого каления, это Фрэнсис удалось. Он шагнул к ней, вцепившись руками себе в волосы, но жена не стала дожидаться, обнимет он ее или влепит оплеуху. Она убежала, оставив под сводами конюшни слабое эхо своего смеха.
Вечером прибыл маркиз и был встречен невесткой на ступенях Десборо-Холла. Ее глаза были полны слез.
— Как вы могли все ему рассказать, милорд? — спросила она мученическим голосом. — Мы с Маркусом чувствовали себя в полной безопасности — и надо же! Ваше письмо!
116 
