очень нудно 
102 
— Еще! — потребовал ратник, поднявшись на ноги.
— Давай, — Станислав почувствовал воодушевление. — Вот он я, бери меня.
Однако фокус больше не прошел: воин не позволял сблизиться с собой на близкую дистанцию, моментально отступая и уворачиваясь. Кольчужная сетка и стальные пластины сверкали на солнце, словно змеиная кожа, обтекая гибкое тело подобно драконьей чешуе. Пару минут Погожину удавалось парировать деревянной палкой удары клинка и даже пытаться проводить атаки, но в конце концов «барин» не только ушел от захвата, но и ощутимо приложил его клинком в бок, после чего окончательно успокоился.
— Согласен, — кивнул он, вкладывая саблю в ножны. — Сразу не убьют, выживешь. Но есть еще одно.
Зализа кивнул в сторону татя, которого засечники выволокли на улицу и поставили в жнивье на колени.
— На разбое попался? — спросил опричник.
— На разбое, — с готовностью подтвердила Матрена.
— Ну, а раз так, — подобрал Зализа меч и протянул его Погожину. — Зарежь его.
— А почему я? — не понял милиционер.
— Ты хочешь стать воином, — развел руками опричник. — А воин обязан преступать заветы Божии и убивать врагов земли нашей. Покажи, что ты способен ради долга воинского преступить запрет Господа на пролитие крови.
— Но ведь он всего лишь вор, — попытался объяснить Погожин. — Вор должен сидеть в тюрьме. Ну, там, три года, четыре. Сколько суд решит,
— Четыре года? — поразился опричник. — Целых четыре года? А кто его все это время кормить станет? Ты? Или Матрена? А потом что? На свободу станишника отпускать? Пусть опять грабит? Не-ет, такое только в престольной придумать могут. Живут они там богато, государь милостив. Это они могут за кражу руку или ногу отрубить, а потом отпустить. А у нас разговор простой: сук и пеньковая веревка.
— Я согласен стать воином, а не палачом. Одно дело в бою врага убивать, и другое — безоружного зарезать.
— На болоте твоим врагом был дед Агарий, — холодно напомнил Зализа. — И ты его даже не поранил, хотя чрез это погибнуть мог. Если ты всегда милуешь татей и ворогов, то мне такие ратники не нужны!
Ответ прозвучат твердо и недвусмысленно. Станислав взял меч, шагнул к молча ожидающему смерти бандиту. Матрена осенила себя крестом и отвернулась. Милиционер прижал клинок к горлу преступника, и… И… И… Не мог он просто взять, и резануть по горлу живого человека, как какой-нибудь чеченец! Просто не мог, и все!
— Матрена, веревку принеси, — прозвучал за спиной спокойный голос, подводящий итог экзамену.
Погожин вздрогнул, снова прижал клинок к горлу смертника… Одно усилие, одно движение, один рывок… Неожиданно Станислав уронил меч, быстрым движением расстегнул кобуру, вынул пистолет, передернул затвор, вскинул оружие и просто и без прикрас нажал на спусковой крючок.
Бездушный механизм смерти сработал без осечек: хлопнул выстрел — тать резко дернулся и повалился на бок, а милиционер небрежно отбросил в сторону ставший совершенно бесполезным «Макаров».
Однако засечники тут же кинулись в жнивье и отыскали странную металлическую игрушку.
— Что это, Нислав? Пищаль?
— Пистолет, — Погожин устало опустился на землю.
— Такой маленький?
— К нему специальные патроны нужны, а их нет, — тихо сказал милиционер. — Можно выбрасывать…
— Зачем? — Зализа подошел ближе и постучал пистолетом ему по плечу. — Отдай кузнецу, он тебе из него хороший топор выкует. Или нож. Странный ты воин, но я, кажется, знаю, что за оружие тебе нужно. Посмотрим, каков ты в деле. Матрена! — поворотился он к женщине. — Прокормишь мужика?
— Да как же одна, барин?! — взмолилась баба.
— Не хнычь, — повысил голос опричник. — Два года одна тянешь, и ничего. А тут я тебе недоимки прощу, мужику твоему двух коней дам, чтобы на смотры выезжал. И помогать он тебе станет, когда не при службе… Или вовсе забрать?
Матрена набычилась, и ничего не ответила.
— Ладно, — рассмеялся Зализа, — поможем тебе хозяйство поднять. Мужик твой пусть поправляется, раз увечный, но послезавтра к полудню собирай, с собой в Копорье заберу. Нужен.
Опричник посмотрел на потерянно сидящего рядом с расстрелянным татем Нислава, но его состояние, похоже, вполне удовлетворило опричника. Он легко поднялся в седло, поймал за повод заводного коня и помчался по пыльной тропе. Спустя несколько мгновений двое других засечников последовали за ним.
102 
