очень нудно 
97 
Аке, шедший вперед, обернулся и бросил на Ильмо выразительный взгляд. «Зачем мы ее с собой тащим?» — вот что он означал. Но Ильмо предпочел его не заметить.
Надо признаться — Ильма их задерживала. Она совершенно не умела ходить на лыжах, да и вообще не привыкла ходить. Стоило им отойти от озера Туони, как она уже выбилась из сил. И хотя она ни разу не пожаловалась, но много раз Ильмо объявлял привалы только ради нее, потому что видел: еще немного — и похъёльская царевна упадет и не встанет. Кроме того, Ильма всё время мерзла — перья ее почти не грели — и была очень угнетена потерей своих колдовских способностей. Кто бы раньше мог подумать, что тун в сердце Похъёлы станет в пути обузой!
— Полдня из-за нее потеряли! — ворчал Аке. — Так бы, может, еще к вечеру вышли на побережье…
Но только ворчанием Аке и ограничивался. Ведь Ильма показывала им дорогу. Она одна точно знала, где Лоухи спрятала сампо, и могла объяснить, как подобраться к гнездовью поближе. Прямого пути туда не было. На привалах Ильма чертила на снегу карту гнездовья, рассказывала о высоте и крутизне приморских скал, об известных ей щелях и трещинах… В конце концов совместно решили, что единственный способ — подняться на самую вершину утеса и спуститься в гнездо по веревке. К счастью, веревка в мешке у Ильмо имелась.
И была еще одна важная причина взять с собой Ильму, которая пришла на ум беглецам не сразу. Как только колдунья снова сможет пользоваться крыльями и полетит — всё: действие чар Кюллики кончилось, и Лоухи со своим войском немедленно кинется за ними в погоню.
— Если почувствуешь, что снова можешь лететь, непременно скажи, — попросил Ильмо. Ильма хмыкнула, сразу поняв, о чем он, и заметно приободрилась. Она вспомнила, что чары, даже такие мощные, как заклятие Кюллики, — не навсегда.
— Я-то скажу, — пообещала она. — Понимаю, на что ты надеешься, — успеть добраться до сампо раньше, чем кончится действие чар. Но пойми, Ильмо, — вы в любом случае не сможете забрать сампо. Когда-то оно выглядело как карьяльская деревянная мельница с ручкой и расписной крышкой, и его мог бы унести даже ребенок. Но теперь его сдвинет с места разве что великан. Оно дало побеги и корни, вросло в гору — и стало огромным. Мать подозревает, — Ильма перешла на шепот, — что оно проросло прямо в Хорн. И теперь Врата Хорна открыты в Луотоле. Никому из смертных не совладать с воинством Калмы!
Ильмо с ней не спорил — потому что возразить ему было нечего. Умом он был с ней полностью согласен. Но с некоторых пор его отношение к доводам разума переменилось. Возможно, он наконец научился не только слышать голос своих предчувствий, но и доверять ему. Всё чаще Ильмо казалось, что у него внутри звучит чья-то мудрая, успокаивающая речь, а если обернуться — то за спиной окажется… даже не один из богов, а нерушимая стена собственной правоты. Ильмо давно уже поверил в то, что его поход — не просто рисковая затея Вяйно, а нечто очень правильное и благое для всех, даже для самой Калмы — хоть она с ним, пожалуй, и не согласится. Эта вера придавала Ильмо силы идти вперед. Но всё же порой он сомневался. Особенно когда вспоминал, как обманулся тогда на границе, приняв Калму за добрую богиню и доверившись ее лживому обличью. Вот он и продолжал сомневаться — боясь снова совершить эту ошибку.
— Врата Хорна, надо же! — громко сказал Аке. — Вот, дружище Ахти, где бы пригодился твой Плачущий Меч! Ты — и полчища отборной нежити!
— Одни хийси знают, где сейчас этот проклятый меч, — мрачно сказал Ахти. — На озеро меня приволокли уже без него. Может, туны его где-то спрятали. Или он выпал по дороге. Или его заграбастали туны из гнездовья Сюэтар. В любом случае, он для меня потерян.
— Мы снова не о том, — сказал Ильмо. — Может, и не придется сражаться.
Аке хмыкнул.
— Будешь заговаривать зубы тварям из Хорна? А может, самой Калме?
— Сначала надо хорошенько разобраться в том, что там случилось, — убежденно сказал Ильмо и тут же принялся расспрашивать Ильму. Ведь она, оказывается, была самым что ни на есть непосредственным свидетелем катастрофы.
— Началось всё внезапно, — начала она. — Само собой. Полыхнуло пламя, гора треснула…
— Само ничего не случается! Где в это время была Лоухи?
— В отлучке. Она вернулась как раз в разгар этого кошмара, и мы с ней полетели прямо в хранилище, где она прятала сампо, чтобы забрать его оттуда, пока не обвалилась гора…
97 
