очень нудно 
27 
Латория взяла в руки посох, перекинула через плечо походный ранец и вышла из дома. Вскоре ее шаги затихли где-то во дворе. Келинария поднялась с постели и, несмотря на протесты Лусинды, принялась помогать страннице ухаживать за новорожденными.
Дриана тоже родила девочку. Малышка оказалась как две капли воды похожа на дочь Кели. только выглядела почему-то сильнее и здоровее первой.
— Какая бойкая… — пробормотала Келинария, качая на руках обоих младенцев. — Моя кричит тихонько, а эта вопит на весь дом.
Лусинда между тем прикладывала влажное полотенце ко лбу и щекам Дрианы, чтобы хоть немного снять жар.
— Как же их назвать? — спросила Кели. — Может, Латория и Лусинда?
— Нет, — мотнула головой странница, уловив смысл сказанного. — Лучше Кено. Это неплохо звучит.
— Почему Кено? — удивилась Келинария. — Странное имя.
— Си… Латория, — быстро поправилась Лусинда, — говорила мне когда-то, что в переводе с языка Древних это слово означает «тихоня». По-моему, твоей дочери это подходит.
Вряд ли Кели поняла слова женщины, но в душе решила, что назовет дочь именно так. Она уже хотела сказать об этом Лусинде, но тут дверь распахнулась, и в дом вошла Латория с каким-то мужчиной. Крестьянин испытывал сильное смущение, поглядывая на молодую вдову; он чувствовал себя неловко в присутствии женщины, которая только что произвела на свет нового человека.
Но он еще больше засмущался, когда старушка велела ему взять Дриану на руки и вынести во двор, чтобы уложить на телегу.
— Я поеду с ним, — сказала Латория. — Надеюсь, к утру вернусь.
После этого она и крестьянин вышли. Лусинда и Келинария остались в доме с двумя младенцами.
* * *
Весь вечер прошел в хлопотах. Женщины ухаживали за малышами, подбегая к ним на каждый писк. Впрочем, Кено вела себя довольно тихо и плакала мало; больше спала или просто лежала, хлопая не по-детски мудрыми голубыми глазами. Другая же девочка то и дело дергалась и громко кричала, толкая локотками маленькую тихоню, с которой лежала в одной колыбели. Лусинда предложила Келинарии назвать вторую малышку Дрианой, в честь матери. Кели нахмурилась, но, подумав немного, согласилась.
Уложив младенцев спать, женщины легли только к полуночи. Утомленная дневными приключениями, Лусинда заснула почти мгновенно, едва коснувшись головой подушки. А к Келинарии сон не шел, несмотря на то, что устала она больше странницы.
Кели сидела на кровати и с тоской смотрела на дрожащее пламя свечи на столе. Что-то не давало ей покоя, мешало заснуть. Как будто плохое предчувствие закралось в сердце, грызло Келинарию изнутри, от него иногда темнело в глазах. Ей хотелось одеться, взять девочек и немедленно бежать из дома куда глаза глядят.
— Проклятая тайна не дает мне покоя, — прошептала молодая мать. — Я должна рассказать ее кому-то, и, быть может, тогда мне станет легче…
Она взглянула на спящую Лусинду и вздохнула. Увы, странница не понимает латыни, ей рассказывать тайну бесполезно. А Латория уехала в Столицу. Что же делать?
Неожиданно блестящая мысль пришла в голову Келинарии. Надо написать записку, в которой будет рассказана тайна ее и сестры. Написать и потихоньку отдать Лусинде. Пусть странница хранит листок бумаги, не зная, что на нём написано, а когда придет время, тайное станет явным.
Келинария встала с кровати, достала с полки старую чернильницу покойного мужа, пожелтевший от времени лист бумаги и обломанное гусиное перо, села за стол и принялась писать. Когда записка была готова, Кели положила ее в глубокий карман балахона странницы.
Хранящий тайну листок бумаги был отдан Лусинде, а хозяйка дома с облегчением вздохнула, потушила свечу и легла спать.
Глава 8. НЕМАЯ ПОПУТЧИЦА
Латория вернулась на рассвете, когда краешек утреннего солнца только показался из-за горизонта. Она неслышно вошла во двор, миновала большую, давно засохшую яблоню и приблизилась к дому. Сначала старушка хотела постучать, но потом передумала и потянула на себя дверную ручку.
Заскрипели ржавые петли, и дверь отворилась.
— И о чем только думают эти крестьяне! — проворчала Латория, входя в дом. — Не запирать дом на ночь, когда рядом Таливийский лес!
Старушка закрыла за собой дверь, подошла к кровати Лусинды и растолкала спящую странницу.
— Вставай, дочка! Поднимайся! Нам пора в дорогу. Видят Древние Силы, мы и так здесь задержались.
27 
