Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
128 
– Ага, – кивнул я. – А работает на заводах кто? Местные?
– Ну… да, местные. И приглашают тех, кто в школе к этому делу умение проявляет. Они потом сюда и переселяются.
– А отсюда?
– А зачем им отсюда? – даже удивилась она. – Работа хорошая, уважение и все такое.
А вообще интересно было бы одним глазком подсмотреть, на каких станках они такое качество металлообработки выдают. Вот ей-Богу, очень было бы интересно глянуть.
Город все приближался и приближался, чем-то напоминая мне виденный в детстве Мариуполь – тоже голубое море за промышленным пейзажем. Но тот побольше был, разумеется. Навстречу нам прошел товарняк, сплошь груженный какими-то капитально сколоченными деревянными ящиками, исписанными со всех сторон маркировкой.
– Вер, а смолу для тротила тоже сюда повезут?
– Ага. Тоже поездом отправим.
Бочонки со смолой, которые мы взяли на «негритянском острове», пока так и хранились у нас в трюме. Я как-то, к стыду своему, упустил из виду, что у нас еще и такой товар есть, так что даже не задумывался о том, как и куда его будем сбывать. Купец, блин, а еще помогать взялся.
– А сюда на погрузку заходить можно вообще?
– Можно, – кивнула она. – Только гулять не по всему городу разрешается, а по гостевой зоне. Тут все строго, охрана на каждом шагу.
Это я тоже заметил, уже когда поезд подошел к такому же маленькому, как и в Благовещенске, вокзалу. По перрону разгуливал патруль из трех солдат, у одного на уголках воротника были два золотистых уголка, а у двоих по прямой лычке. На выходе с вокзала тоже стояла охрана, а указатели на перекрестке сразу сообщали, в какую сторону приезжим можно, а в какую уже нельзя. Ну, может и правильно, тут самое, что ни на есть, стратегически важное место.
Город, в отличие от Благовещенска, особой красотой и чистотой не блистал, все же заводская копоть на него садилась. Даже зелень выглядела здесь какой-то прибитой и пропыленной, да и легкий запах гари вроде как ощущался. Подозреваю, что если бы я оказался сейчас в Москве, то вообще плевался бы от вони выхлопной, избаловался здесь, в стерильной чистоте.
Народу на улицах было немного, но это и понятно, начало рабочего дня, что просто так по жаре шляться? Вера вела меня уверенно и вскоре мы оказались возле какого-то невзрачного двухэтажного дома с вывеской «Пороховой завод». Признаться, такая надпись удивила – и на завод этот скромный домик не похож, и для «порохового» вид у него слишком… легкомысленный, пожалуй.
– Здесь контора у них, завод дальше, туда, – махнула рукой Вера, растолковав непонятности.
– А… а то я подумал…
То, что тротил здесь тоже на пороховом заводе выпускают, я уже знал. Так что как раз сейчас мы эти самые бочонки со смолой пристроим. Товар не из дешевых, кстати, смола собирается медленно, возят ее далеко, так что выгода с такого товара очевидна. Мне помнилось, кстати, что тротил у нас как-то с углем был связан, толуол из него получали, что ли, но не уверен, делать ставки на это бы не стал. Может не из угля, а из нефти, не зря же, в конце-концов, здесь смолу собирают. Хотя, насколько я в местной действительности разобрался, руководствоваться в таком деле могли не единой практичностью. Как-то тут все сложнее…
Весь день мы пробегали по «деловому центру» Кузнецка, выискивая товар из списка, который Вера собрала на Большом Скате. Но, вроде бы, справились. Уезжали последним поездом, уставшие, голодные и одуревшие, но в общем довольные. Завтра как раз первый товар железкой в Благовещенск и отправят, а за ближайшие три дня получим и загрузим все, что искали. И домой тогда можно, пора.
* * *
Обратный путь до Большого Ската и описывать не обязательно. Погода разве что немного подкачала, ветерок волну гнал, но не крупную. Назвать это штормом язык бы не повернулся. В свободное от сна и вахт время я сидел на носу, читал, время от времени локтем прикрывая книгу от летящих брызг. Можно было бы и уйти в более спокойное место, но мне брызги нравились. Нравилось море, нравился ветер, нравилось даже низкое серое небо и блекло-зеленая волна по сторонам от режущей ее «Чайки».
В Бухту прибыли с рассветом, как и отходили. Тогда большое красное солнце поднималось из моря светя нам в спину, а теперь его лучи заставляли прикрывать глаза. Шхуна под двигателем вошла в гавань и медленно направилась к своему законному месту у причала.
128 
