46 
– Потому что не могу, – сказала я. – Весь организм протестует.
Шеф задумался.
– Непонятно, – наконец изрек он.
Я пожала плечами. Ничем помочь не могу. Объяснила как смогла.
– Жаль, – проворчал шеф. – Я рассчитывал на тебя.
29 сентября, вторник. А еще вчера очень поздно вечером явилась одна мысль. Вернее, вопрос.
Портрет Бена уже более или менее прорисовался. Параноик, диктатор, тупица и скряга. Наверное, в скором времени еще что-нибудь туда добавится, но уже и этого вполне достаточно, чтобы с уверенностью сказать, что шеф мой-полный придурок.
Так вот вопрос: почему я-то этому совсем не удивлена? Почему считаю это нормой?
Потому что и все предыдущие начальники были конкретными идиотами?
Ответ: похоже, именно поэтому.
Мне ни разу не попался начальник нормальный во всех отношениях. Если брать десятизначную шкалу нормальности, то все мои прежние боссы попадали в ту ее часть, что от единицы до трех. Помню, от первого меня здорово колбасило. Я тогда думала: «Нет, ну что за фигня? Почему, зачем он все делает? Так не должно быть. И есть, есть где-то нормальные люди». На второй работе было то же самое, только моя уверенность в том, что где-то есть нормальные люди, немного померкла. На третьей от нее уже остались рожки да ножки. А потом я просто перестала об этом думать. До вчерашнего дня.
Сегодня все в трауре. В смысле оделись как положено. Даже Мила. Жуткое зрелище.
1 октября, четверг. Мы сидели у Тима.
– А я знаю вашего Эдика, – вдруг заявил он, когда мы с Кэт угнездились на диване и пили глинтвейн. – Между прочим, завидный жених. Папа-в администрации на теплом месте, мама торгует машинами.
– Сама торгует? – поразилась я.
– Ну, разумеется, нет, – хмыкнул Тим. – Владеет.
– Так что ты, Ларина, опять лоханулась, – сказала Кэт.
– Да при чем тут его завидность? – фыркнула я. – Вы его видели?
– Нет, – хором сказали они.
– Тогда молчите. И вообще, служебные романы-это табу.
– Верно мыслишь, – похвалил меня Тим. – Однако порой сердцу-то не прикажешь.
– К Эдику это не относится, – парировала я.
– А к кому относится? – поинтересовалась Кэт. – Есть там у вас достойные кандидаты?
– Для кого достойные? – спросила я. – Для тебя?
У нас с Кэт диаметрально разные вкусы. Ей подавай брутальность, мне-интеллектуальность. Но не такую ботаническую, как у Эдика, а в сочетании с вменяемостью. Сложный коктейль, как говорит Тим. А Кэт утверждает, что именно потому, что у меня такие сложные требования, у меня вечные проблемы в личной жизни. Я не спорю, поскольку проблемы, ясное дело, имеются, куда же без них? Но у Кэт-то тоже не все… и не всегда… Дело-то не в сложности или простоте.
Зато теперь мне стало понятно, почему все так крутятся вокруг Эдика. Я-то сначала думала, что тетки его обхаживают, потому что он компьютерный маг, а они почти все-те еще юзеры. А на самом деле вон чё… Прикольно. Надо будет понаблюдать.
5 октября, понедельник. А сегодня, похоже, образовался еще один претендент на мою руку и сердце. Кто? Да мой ненаглядный шеф.
Прихожу к нему с каким-то вопросом, а он мне, вместо ответа посылает томный взгляд и изрекает:
– Русские девушки такие холодные. – И взглядом приглашает к дискуссии.
Я, как под гипнозом, бормочу:
– В каком смысле?
– В прямом, – с готовностью подхватывает он.
Фигня какая-то, успеваю подумать я и тут же включаю «дурака»:
– В смысле температуры?
Шеф морщится, типа ну-при-чем-тут-температура, и говорит:
– В смысле отношения.
– А-а, – тяну я. – Это да. Мы такие.
Инстинкт самосохранения подсказывает мне говорить именно это.
– А я слышал другое, – с претензией в голосе заявляет шеф.
И что, поэтому притащился сюда с другого конца света?
Но я, конечно, молчу, дурацких вопросов своих не озвучиваю. Просто пожимаю плечами в надежде поскорее свернуть этот бред и смыться из кабинета.
– И все-таки, – шеф пристально смотрит на меня, – хотелось бы прояснить…
– Извините, – доносится от дверей.
Вылетаю из кабинета. Глаза навыпучку (слитно или раздельно пишется?), сердце колотится как сумасшедшее. Что это было-то, а? Кто мне скажет?
7 октября, среда. Два дня прожила в страхе, что шеф возобновит животрепещущую тему про вялый темперамент моих соотечественниц. К счастью, он то ли забыл, то ли решил отложить до лучших времен. То ли голова у него занята другим. Сидит в кабинете, обложившись кипой документов. Что-то кропает, черкает, рвет и выбрасывает. Короче, творит. Небось опять какой-нибудь кошмар насчет того, как мы должны выглядеть. Не понимаю, ему-то что за интерес? Он же финансовый директор. Видно, я что-то не понимаю в австралийском подходе к финансам.
46 
