67 
Ларина положили на серебряный жертвенник. Жрецы тут же отошли на несколько шагов, величественно сложив на груди руки. На лицах было выражение боязни и сосредоточенности. Тааб сорвал с чужеземца одежду, схватил нож со сверкающим лезвием и дребезжащим голосом выкрикнул заклинание:
— Бодрствуй, проснись, повелитель сияния! Иди на тех, кто противится мне! Нагрянь на врагов, подобно молнии! Истреби их своим дождевым дыханием! Имя твое — «владыка власти», и страх пред тобой поселится в сердцах чужеземцев!
Минуту спустя нож шумно вонзился в грудь жертвы. Тело Ларина выгнулось, и глаза, полные ужаса, открылись. Из полуоткрытого рта вырвался стон. Потом все стихло. Алая кровь, кипя, фонтаном брызнула из раны. Тааб наполнил кровью кубок и плеснул к колонне бога дождя.
Затем Горус пропитал кровью жертвы приготовленную заранее на огромном серебряном подносе землю и передал молчаливым жрецам:
— Раздайте щепоть благословенной земли всем пахарям великой Мерое, — приказал он. — Бог дождя благословляет этим даром их урожай.
Младшие жрецы подошли к телу Ларина и понесли к жертвенному костру. Накаляемая уже несколько часов печь распространяла удушливый жар. Тааб-Горус запел какую-то дикую песню и рукой сделал знак бросить тело чужеземца в печь. Жрецы потянули за цепи, и бронзовые створки печи медленно разверзлись, выбросив сноп пламени. Тело Ларина согнулось и исчезло в раскаленной бездне. Затем отверстие с шумом закрылось.
Тааб-Горус сошел с лестницы храма и, приобняв за плечи принца Раненсета, объявил затаившему дыхание народу Мерое:
— Воля великого бога дождя исполнена! Площадь огласилась радостными криками…
…В храмовом садике Домбоно разыскал Савельева и осторожно коснулся плеча Павла. Тот повернул к нему заплаканное лицо и срывающимся голосом спросил:
— Домбоно, неужели мы ничего не можем сделать? Ведь ты правишь всеми жрецами Мерое? Ведь Сикиника недаром считается царицей-богиней?
Верховный жрец удрученно мотнул головой.
— Неужели твоя Сикиника не может остановить это проклятое представление? Ни за что не поверю!
Красиво очерченные губы жреца словно нехотя разомкнулись:
— Сикиника — кукла на подмостках грязного театра власти. Я… я тоже лишь ожившая кукла, чужак.
Павел вздрогнул и измученно глянул на верховного жреца.
— Тогда… тогда, Домбоно, не говори ничего о гибели Ларина Холодову. Иначе… иначе Лешка не будет оперировать мальчика.
Домбоно величественно кивнул в знак согласия.
— Я ничего пока не скажу ему…
Этот день не желал кончаться. Сикиника хранила молчание — неподвижный и недоступный идол, согбенный под бременем короны. Лишь глаза ее были живы — она прислушивалась к таинственным голосам своей души. Ей было страшно больно подчиниться воле Раненсета и Тааба — отдать на заклание одного из чужеземцев. Но Сикиника ничем не выдавала себя, кипевших в груди чувств.
— Сегодня я никого не желаю видеть, — холодно приказала она начальнику стражи. — Даже Домбоно.
Но один человек все-таки ворвался в ее покои. Принц Раненсет торжественно сообщил о том, что вроде бы бог дождя принял их великую жертву.
Сикиника вздернула подбородок.
— Мне все равно, — голос царицы отливал металлом. — Это делается во имя страждущих жить. Я же была бы только счастлива переместиться в землю умерших вслед за моим Осирисом.
Раненсет подошел ближе к царственной сестре.
— Кстати, сестричка, а почему ты предпочитаешь оставаться вдовой без всякой на то необходимости? Твой народ давно желает, чтобы ты избрала себе супруга.
— Мой народ знает, — спокойно отозвалась Сикиника, — что боль все еще жива в моем сердце и рана, нанесенная подлыми убийцами возлюбленного, все еще кровоточит.
— Две зимы твой царь уже прибывает в обители теней, — повысил голос Раненсет. — Неужели тебя не печалит, что ложе твое пусто?
— Если пусто мое сердце, почему же тогда не должно пустовать ложе?
Раненсет схватил царицу-богиню за руку.
— Подумай обо мне, сестренка, когда почувствуешь себя одинокой. Помни, что я твой самый верный раб. Да будет богиня ночи тебе хорошей советчицей.
Сикиника брезгливо отдернула руку.
— Оставь меня в покое, Раненсет! Принц скривился:
— Или тебе пришелся по вкусу один из чужаков, сестренка? Будь осторожна! Ведь бог дождя — капризный бог, и дождь вполне может не пойти после первой жертвы. Впрочем, у нас в запасе остаются другие чужестранцы…
67 
