очень нудно 
38 
Грушин брезгливо поддел пальцем прозрачный бюстгальтер, принадлежащий жене, и швырнул его в угол, сказав:
— С глаз долой. Садись.
Сид опустился в кресло. Уставился на хозяина своими маленькими глазками и с вызовом спросил:
— Ну?
— Личико у тебя… Ты бы глазки слегка подвел.
«Так… Качай его, качай. Выводи из себя», — мысленно подбодрил себя Грушин. И Сид обиженно засопел. Потом сказал с сожалением:
— Черт! Очки остались в кармане куртки! Надо спуститься, взять их оттуда. Раз свет включили. Ты давай по существу.
— Скажи, ты когда-нибудь читал книги своей жены?
— Чего-о? — уставился Сид на Грушина. — Я похож на больного?
— Жаль. Узнал бы для себя много интересного! Погоди…
Грушин подошел к тумбочке, стоящей у кровати, и выдвинул верхний ящик со словами:
— Я знаю: здесь есть. Опусы Златы Ветер. Ольга думает, что я не знаю. Черт, где же? Куда засунула?
Грушин растерянно оглянулся. Потом хлопнул себя по лбу:
— Ага! Ну, конечно! Где ж еще это хранить, как не под подушкой?
И, засунув руку под подушку, вытащил книгу в яркой обложке. И сказал, словно ища у Сида сочувствия:
— Она думает, что я не догадываюсь! Бабы — дуры. Начитаются всякой дряни и млеют. Потом еще кое-чем занимаются. Ну не железная же она! Из мяса и костей. А плоть, она слаба… Вот, смотри! «Накал страстей». И картинка заманчивая.
Грушин протянул книгу Сиду. Тот взял ее в руки и с откровенным недоумением спросил:
— И что? Ну, книга. Че я, книг никогда не видал?
— Книга твоей жены, — с нажимом сказал хозяин дома. — Открой.
Сид открыл книгу, где прямо под названием размашистым почерком было написано посвящение, которое он зачитал вслух:
— «Очаровательному соседу Данечке, который для меня больше, чем просто сосед. Злата Ветер».
— И что? — спросил Сид.
— А если она — моя любовница?
— Ха!
— Что, не верится?
— Ты ж не дурак!
— Разумно. Зато ты дурак. Надо было хоть разок почитать, что пишет твоя жена.
— Еще чего!
— Эх, Силушка… Пока не вразумишь тебя… Впрочем, я не уверен, умеешь ли ты читать. Потому зачту вслух. Хотя это может прозвучать несколько неприлично, гм-м-м… Но мы же с тобой мужчины? Чего мы не знаем? А? Я надеюсь, ты не девственник?
Сид ухмыльнулся:
— Че там? Порнуха? Плевать, лишь бы бабки платили!
— Ну так слушай… Сейчас… Гм-м-м, я сейчас покраснею… «…его сильные пальцы, поросшие черными волосами, заскользили по перламутровым пуговичкам ее блузки. Она застонала и…» Черт, где же это? Ага! Вот! Примечательно. Главный герой знакомится в ночном клубе с мулаткой. Откуда взялась мулатка? Папа — бывший студент Института имени Патриса Лумумбы. Девушку зовут Анжелой. У нее смуглая кожа, короткие курчавые волосы и колечко в пупке.
Сид слегка напрягся. Грушин пролистал несколько страниц и зачитал:
— «…Моя шоколадка, — ласково сказал он и тронул губами кольцо в ее пупке. Потом легонько потянул за кольцо, просунув в него кончик языка, а девушка в это время потянулась к его волосам и сняла с них резинку. Густые темные волосы мужчины рассыпались по мускулистым плечам. «Повернись спиной», — негромко сказал он. Девушка послушно выполнила просьбу. Потом мужчина лег на нее и…»
— Сука! — с ненавистью сказал Сид. — Я убью ее!
И вскочил, сжимая кулаки. Его лицо налилось кровью, маленькие глазки гневно сверкали. Флегматичного плейбоя как подменили. Так подействовал на него эпизод с мулаткой.
— Погоди! Я ж еще не дочитал! Там дальше про блондинку, у которой волосы на этом самом месте выбриты в форме сердца, и по этому поводу между ней и главным героем происходит живейший диалог. Как с натуры писано!
Сид пулей вылетел из спальни. Бухнула дверь. Грушин расхохотался. Потом довольно потер руки:
— Кажется, у нас будет еще один труп! На этот раз известной писательницы! Теперь за жизнь Златы Ветер я и гроша ломаного не дам!
Он еще немного посидел в спальне жены, прислушиваясь к звукам, доносящимся из коридора. Хлопнула дверь, потом еще раз. Кто-то торопливо пробежал по лестнице. Грушин поднялся и подошел к двери между спальнями. Невольно усмехнулся: символическая дверь между супружескими обязанностями, исполняемыми чисто символически.
Он повернул в замке ключ, приоткрыл дверь и тихонько позвал:
— Кира? Ты здесь?
В спальне ее уже не было. Ушла. Грушин вошел в комнату, со вздохом подобрал валявшийся на полу пустой шприц. Неряха! Совсем не соблюдает конспирацию! За пару доз героина он получил от Киры исчерпывающую информацию о том, что происходит в семье известной писательницы. Потом она приходила сюда, как корова на водопой, с новой порцией откровений.
38 
