57 
— Сюрприз! — с нехорошей улыбкой произнес Костолом.
Хосе Мануэль устало прикрыл глаза.
— А я-то думал, вы давно уже спите, — безрадостно произнес он.
— Где ты был? — все с той же нехорошей улыбкой поинтересовался Костолом.
— По-моему, мы еще не женаты, так что сомневаюсь, что должен давать тебе отчет о своих перемещениях, — недовольно ответил журналист.
Гарик неторопливо взял со стола пустой стакан, повертел его в пальцах, внимательно посмотрел его на просвет, а затем резким движением впился в него зубами. Откусив здоровенный кусок стекла, Костолом, к ужасу Хосе Мануэля, с громким хрустом принялся его жевать.
Чема, обладающий типично испанской впечатлительностью, почувствовал, как его рот наполняется слюной. Ему казалось, что острые неровные осколки терзают его собственные губы и десны. Представив, как стекло разрезает на части его горло, неторопливо опускаясь вниз, в пищевод и желудок, журналист испустил тихий стон. Он был сломлен, и Костолом это прекрасно понимал.
— Еще раз спрашиваю: где ты был? — с громким чмокающим звуком проглотив осколки, повторил Гарик.
— Я был с той женщиной, — покаянно признался журналист. — Вы уж простите, сам не знаю, что на меня нашло. Конечно, я должен был предупредить вас, но боялся, что упущу ее, пока буду объясняться с вами.
— А я что говорила! — победно воскликнула Мириам. — У этих мужиков всегда только одно на уме.
— Я не верю тебе, — сказал Костолом.
Журналист развел руками.
— Ну, с этим я ничего не могу поделать, — произнес он. — Я лично сказал тебе чистую правду. Если хочешь, можешь проверить меня на детекторе лжи.
Гарик поднялся с кресла и, подойдя к Хосе Мануэлю, ткнул его указательным пальцем в грудь. Журналист пошатнулся.
— Сейчас уже поздно, идем спать, но имей в виду, мы с тобой еще не закончили, — угрожающе сказал Гарик.
Мириам соскользнула с кровати и, нежно взяв Костолома под руку, повела его к выходу.
— Спокойной ночи, — зевнул им вслед Чема.
— Шамиль! Азиз! — оглядываясь по сторонам, позвал Волк. — Эй, кто-нибудь!
— В чем дело? — спросил Стрелок. — Что-то не так?
— Все так! — рявкнул Дарасаев, рысцой направляясь к землянке.
Пинком ноги распахнув дверь, Волк влетел внутрь и застыл, глядя на валяющиеся на полу обрезки веревок, когда-то связывавших руки и ноги узников. Не помня себя от ярости, чеченец выхватил пистолет и под аккомпанемент самых изысканных ругательств выпустил всю обойму по беззащитным кускам веревки.
Стрелок вздрогнул, услышав выстрелы.
— Ты псих! Ты что, убил их? — закричал Дмитрий Сергеевич, врываясь в землянку с пистолетом наперевес.
Кроме подвывающего от ярости и продолжающего ругаться Волка, в землянке никого не было.
— Но здесь же никого нет! — констатировал очевидный факт Стрелок. — Так в кого же ты палил?
— Уйди! Убью! Не хочу тебя видеть! — отрывисто восклицал Дарасаев, шаря по карманам в поисках запасной обоймы.
— Ладно, я могу уйти, если ты так хочешь, — пожал плечами Борисов. — Только сначала скажи мне, где заложники.
— Где заложники? — вскинулся Махмуд. — Ты спрашиваешь меня, где заложники! Может быть, ты сам скажешь мне, где они?
— А я-то откуда могу знать? — удивился Стрелок. — Вроде это твои люди их охраняли.
Дарасаев глубоко вздохнул, задержал дыхание и с шумом выпустил воздух из легких.
— Заложники исчезли, — неожиданно спокойно объяснил он.
— Как — исчезли? — не понял Дмитрий Сергеевич. — А где же охрана?
— Тоже исчезла, — сказал Волк.
— Но что произошло? На охрану напали? Их убили? Захватили в плен? — продолжал спрашивать Стрелок.
— Я знаю не больше тебя, — мрачно сказал Махмуд. — Но у меня есть кое-какие соображения.
— Может, поделишься со мной?
— Генсек! — злобно рявкнул Волк. — Уверен, что это дело рук Родина.
— Не знаю, не знаю, — покачал головой Дмитрий. — Не думаю, что тут замешан Родин. Сначала надо понять, что именно произошло. У тебя есть хорошие следопыты?
— Ты прав! — согласился Дарасаев, хлопая в ладоши. — Эхтибар! — позвал он.
— Я здесь, командир!
— Заложники сбежали. Проверь по следам, сколько человек здесь побывало, что произошло и давно ли они ушли, — скомандовал Волк.
— Слушаюсь, командир!
— Эй! Никому не двигаться! Не мешать Эхтибару, не затаптывать следы, — крикнул Дарасаев своему отряду.
57 
