14 
- Какая там картина
- вам нравится? Не вижу я… Березы
- над заводью?
МОРН:
- Нет, — вечер, луг зеленый…
- Кто написал?
ТРЕМЕНС:
- Он умер. Кость осталась
- холодная. На ней распято что-то —
- лохмотье, дух{17}… О, право, я не знаю,
- зачем храню картины эти. Бросьте,
- не нужно их смотреть!
ГАНУС:
- А! В дверь стучат!
- Нет, человек с подносом… Тременс, Тременс,
- не смейся надо мной!..
ТРЕМЕНС:
(слуге)
- Поставь сюда.
- На, выпей, Ганус.
ГАНУС:
- Не хочу.
ТРЕМЕНС:
- Как знаешь.
- Не откажитесь, судари мои,
- прошу.
МОРН:
- Спасибо. Но скажите, Тременс,
- с каких же пор писать вы перестали?
ТРЕМЕНС:
- С тех пор, как овдовел.
МОРН:
- И вас теперь
- не тянет вновь просунуть палец в пройму
- палитры?
ТРЕМЕНС:
- Слушайте, мы собрались,
- чтоб смерть решать, — вопрос отменно важный;
- не к месту здесь цветные разговоры.
- Поговорим о смерти. Вы смеетесь?
- Тем лучше; но поговорим о смерти.
- Что — упоенье смерти? Это — боль,
- как молния. Душа подобна зубу,
- и душу Бог выкручивает — хрясь! —
- и кончено… Что дальше? Тошнота
- немыслимая и потом — зиянье,
- спирали сумасшествия — и чувство
- кружащегося живчика, — и тьма,
- тьма, — гробовая бархатная бездна,
- а в бездне…
ЭДМИН:
- Перестаньте! Это хуже,
- чем о плохой картине рассуждать!
- Вот. Наконец-то.
Слуга вводит Дандилио.
ДАНДИЛИО:
- Добрый вечер! Ух,
- как жарко тут! А мы давненько, Тременс,
- не виделись — отшельником живете.
- Я изумлен был вашим приглашеньем:
- мудрец-де приглашает мотылька.
- Для Эллы — вот — коробка глянцевитых
- засахаренных слив — она их любит.
- Морн, здравствуйте! Эдмин, вы дурно спите
- бледны, как ландыш… Ба! Неужто — Ганус?
- Ведь мы знакомы были. Это — тайна,
- не правда ли, что вы к нам воротились?
- Когда вечор мы с вами… как узнал я?
- Да по клейму, по синей цифре — тут —
- повыше кисти: заломили руки,
- и цифра обнажилась. Я приметил
- и, помнится, сказал, что в Дездемоне…
ТРЕМЕНС:
- Вот вам вино, печенья… Скоро Элла
- вернется… Видите, живу я тихо,
- но весело. И мне налейте. Кстати,
- тут вышел спор: вот эти господа
- решить хотят, кому из них платить
- за ужин… в честь одной плясуньи модной.
- Вот если б вы…
ДАНДИЛИО:
- Конечно! Заплачу
- с охотою!
ТРЕМЕНС:
- Нет, нет, не то… Сожмите
- платок и выпустите два конца, —
- один с узлом…
МОРН:
- …невидимым, конечно.
- Ведь он дитя, — все объясняй ему!
- Вы помните, беспечный одуванчик,
- я ночью раз на уличный фонарь
- вас посадил: просвечивал седой
- ваш хохолок, и вы цилиндр мохнатый
- старались нахлобучить на луну
- и чмокали так радостно…
ДАНДИЛИО:
- И после
- в цилиндре пахло молоком. Шутник,
- прощаю вам!
ГАНУС:
- Скорей же… вас просили…
- ведь надо кончить…
ДАНДИЛИО:
- Полно, полно, друже,
- терпенье… Вот платок мой. Не платок,
- а знамя разноцветное. Простите.
- Спиною стану к обществу… Готово!
ТРЕМЕНС:
- Платить тому, кто вырвет узел. Ганус,
- тяни…
ГАНУС:
- Пустой!
МОРН:
- Вам, как всегда, везет…
ГАНУС:
- Я не могу… что сделал я!.. не надо…
ТРЕМЕНС:
- Сжал голову, бормочет… Ведь не ты —
- он проиграл!
ДАНДИЛИО:
- Позвольте, что такое…
- ошибся я… узла и вовсе нет,
- не завязал, смотрите, вот так чудо!
ЭДМИН:
- Судьба, судьба, судьба решила так!..
- Послушайтесь судьбы! Так и выходит!
- Прошу вас — я прошу вас — помиритесь!
- Все хорошо!..
ДАНДИЛИО:
(нюхает <табак>)
14 
