Последние отзывы

  70  

– Согласен. Но я не видел иного пути заменить твой жалкий гардероб более достойным. Согласись, тебе нужна одежда. Даже для уроков верховой езды, о которых ты так настойчиво просила.

– Кажется, тебя не слишком волновало, как я одета, когда мы последний раз ездили верхом! – сказала она, вспомнив ту безумную скачку через поля.

– Зато сейчас меня это волнует.

Он посмотрел на нее, и взгляд его смягчился.

– Мы напрасно спорим, дорогая. Я уже отдал твои платья слугам и нисколько об этом не жалею. Согласись, что ты восхищаешься новыми платьями, хотя виду не подаешь.

В гневе она воздела к небу руки и направилась к двери. Рене, самодовольно ухмыляясь, последовал за ней.

– Ты совсем не слушаешь, что я тебе говорю, верно? – заявила она. – Конечно же, я нахожу эти одежды прекрасными, великолепными. Но это не имеет ни малейшего значения, потому что я знаю, зачем ты мне их купил. И я вовсе не собираюсь наряжаться, как кукла, для того лишь, чтобы услаждать твой взор.

Он схватил ее за руку и повернул лицом к себе, осмотрел со всех сторон ее наряд – плотно облегающий жакет с глубоким вырезом поверх отделанной кружевами блузки, юбку для верховой езды из хлопчатобумажной ткани с великолепным зеленым рисунком и серые полусапожки.

Затем, пока она не успела опомниться, он ухватил подол ее юбки вместе с нижней юбкой и задрал их кверху, открыв шелковые панталоны, сшитые, по словам мадам Лаплант, по последней парижской моде. Элина задохнулась от возмущения и, покраснев, одернула юбку.

Рене рассмеялся:

– Ты прекрасно выглядишь, милые глазки. Но когда ты одета соответствующим образом, это меня вовсе не развлекает. Во всяком случае, не в том смысле, который ты подразумеваешь. – Он улыбнулся, отпустил ее локоть и провел ладонью по ее руке. – Должен признать, мне приятно видеть тебя в новой одежде, хотя тебя и раздражает необходимость ее носить.

Прикосновение его пальцев к ее запястьям заставило ее затрепетать.

– У меня есть право сердиться, – запротестовала она, задыхаясь, пытаясь побороть беспокойство, всегда охватывающее ее при его близости.

Он взял в руки ее ладони.

– Ну, не злись на меня, пожалуйста! – Глядя ей в глаза, он ласково поглаживал большим пальцем нежную кожу ее руки.

– Не надо, – еле слышно произнесла она, – прошу тебя! К ее удивлению, он поднес ее руку к губам и принялся целовать кончики пальцев.

– Мне очень не хочется, чтобы ты на меня сердилась. Элина высвободила руку.

– Я… я не буду сердиться, – пробормотала она, – если только ты научишь меня ездить верхом.

Он улыбнулся:

– Прекрасно, это доставит мне удовольствие.

В молчании они направились к выходу. Как только они вышли за дверь, Элина увидела, что оседлана только Моника. Девушка вопросительно взглянула на Рене.

– Я решил, что на первом уроке мы поедем вместе, – заявил он. – По крайней мере, мне не придется гоняться за сбежавшей лошадью.

Элина подумала, что у него совсем другие мотивы, однако испытала огромное облегчение. Она боялась этого первого урока, боялась оказаться одна на лошади. Она понимала, что эти уроки необходимы, иначе ей никогда не убежать из ненавистного дома Рене. Тем не менее, прошло два или три дня в сомнениях и колебаниях, прежде чем она решилась попросить Рене учить ее верховой езде.

К этому решению она пришла, работая над его портретом. С каждым часом, проведенным ею за изучением его черт, она все больше и больше, попадала под опасное воздействие его обаяния. И хуже того, комната, которую он отвел ей под мастерскую с другой стороны примыкала к его спальне. Во время сеансов рисования она не могла избавиться от навязчивых воспоминаний о том, как он ласкает ее, лежащую в его постели.

Иногда ей даже казалось, что он читает ее мысли, потому что часто ловила его улыбку, когда вроде бы нечему было улыбаться. Она должна бежать прежде, чем уступит его домогательствам.

Рене с готовностью согласился обучать ее, что показалось ей удивительным.

Когда Рене показал ей, как надо садиться на лошадь, она закусила губу.

– Вообще-то ты будешь ездить в дамском седле, – сказал он, спускаясь, – так что сегодня я посажу тебя поперек седла.

Она хотела сказать, что предпочитает ехать верхом по-мужски. Девушке казалось, что так гораздо легче удержаться на лошади, обхватив животное ногами, вместо того чтобы свесить их на одну сторону. Однако не стала этого говорить. Ведь он и так сомневается в том, что она леди.

  70