109 
Раздался стук в дверь, трех мягких удара.
Неся Люка, я пошла, чтобы открыть дверь.
За дверью стояла Тара, еще более красивая, чем я помнила, с несколькими новыми гранями, которые никак не умаляли ее внешность. Она была стройна, красиво одета, в белом шелковом топе и тонких черные брюках, и черных туфлях с серебряными каблуками. Ее белокурые волосы свободно падали небрежными волнами, в ушах качались золотые обручи. На ее запястье блестело что-то, что должно было быть пятнадцатикаратным браслетом.
Тара вошла в квартиру с невнятным восклицанием, не пытаясь взять у меня Люка, только обняла своими длинными руками нас обоих. Я забыла, насколько выше меня она была. Я помнила время нашего детства, когда я поняла, что она выросла гораздо выше меня, и я жаловалась, что она не должна быть выше ростом, чем я. И она дразнила меня, говоря, что она неожиданно сделала рывок в росте. Объятие разбудило во мне тысячи воспоминаний. Это напомнило мне, насколько я любила ее.
Она отодвинулась, чтобы посмотреть на меня, и ее пристальный взгляд упал на ребенка.
— Элла, он настолько красив, — сказала она удивленно. — И так вырос.
— Разве он не прекрасен? — Я повернула Люка, чтобы встать перед нею. — Люк, взгляни на свою великолепную маму… сюда, держи его.
Мы аккуратно переместили ребенка, и хотя Тара взяла его, я все еще чувствовала отпечаток мягкого веса Люк на моем плече. Она смотрела на меня с влажным блеском в глазах, ее щеки загорелись ярким цветом, видным даже через ее косметику. — Спасибо, Элла, — прошептала она.
Я была очень удивлена, что не закричала и не заплакала. Эти слова, казалось, установили маленькое, но решающее расстояние между мной, и тем, что случилось. Я была благодарна за это. — Давай сядем.
Тара последовала за мной. — Живешь в Мэйн 1800, подцепила такого богатого парня, как Джек Тревис… Ты уверенно стоишь на ногах, Элла.
— Я общаюсь с Джеком не из-за его денег, — возразила я.
Тара засмеялась. — Если ты говоришь так, я верю этому. Хотя ты получила эту квартиру от него, не так ли?
— Это была временная аренда, — сказала я. — Но теперь, когда ты вернулась, и мне не надо больше заботиться о Люке, я собираюсь жить где-нибудь еще. Я пока не уверена, где.
— Почему ты не можешь продолжать оставаться здесь?
Я покачала головой. — Это не было бы правильным. Но я решу этот вопрос. Более важный вопрос — где ты будешь жить? Что ты собираешься делать с Люком?
Выражение лица Тары стало непроницаемым. — У меня есть хороший дом недалеко отсюда.
— Марк устроил это для вас?
— Что-то вроде того.
Беседа продолжалась еще некоторое время, я пыталась выяснить какие-нибудь конкретные особенности ситуации Тары: ее планы, ее ситуацию, каким образом она собиралась зарабатывать деньги. Она не хотела отвечать мне. Ее уклончивость раздражала.
Чувствительный к напряженности между нами, или, возможно, утомленный незнакомыми руками, Люк начал корчиться и раздражаться. — Чего он хочет? — спросила Тара. — Возьми его.
Я потянулась к ребенку и устроила его на своем плече. Он затих и вздохнул.
— Тара, — сказала я осторожно, — мне жаль, что ты решила, что я влезла не в свое дело, добиваясь от Марка Готтлера тот обещанный контракт. Но я сделала это для вашей защиты, чтобы получить для тебя и Люка некоторые гарантии. Некоторую безопасность.
Она пристально посмотрела на меня с неправдоподобным спокойствием. — Я имею всю безопасность, в которой нуждаюсь. Он обещал заботиться о нас, и я верю ему.
— Почему? — Я не смогла сдержать негодование. — Почему ты так веришь словам мужчины, который обманывает собственную жену?
— Ты не понимаешь, Элла. Ты не знаешь его.
— Я видела его, и я думаю, что он — холодная, расчетливая задница.
Это вызвало у нее вспышку гнева. — Ты всегда настолько сильна, Элла? Ты знаешь все, не так ли? Хорошо, как насчет этого? Марк Готтлер — не отец Люка. Он прикрывает настоящего отца.
— Кто он, Тара? — спросила я с затихающим гневом, охватывая заднюю часть головы ребенка своей рукой.
— Ноа.
Я затихла, уставившись на нее. Я видела правду в ее глазах. — Ноа Кардифф? — спросила я хрипло.
Тара кивнула. — Он любит меня. Он любим десятками тысяч людей, он может иметь любого, но я — это то, что он хочет. Или ты думаешь, что это невозможно, что мужчина, подобный ему, может полюбить меня?
— Нет, я… — Люк заснул. Я погладила его маленькую спинку. Люк… его любимый ученик.
109 
