очень нудно 
57 
Но пуля обожгла правую руку выше локтя. Ходаков вскрикнул. Он почувствовал боль, голова пошла кругом, а рукав пиджака сделался тяжелым и горячим. Он теснее прижал раненую руку к телу. И подумал, что крови много, слишком много. Она хлещет, как вода из крана. Пуля наверняка раздробила кость, вырвала добрый кусок мякоти.
– Ложись, – крикнул Колчин. – Ложись, черт побери…
Ходаков не сразу понял, кому кричат. Он застонал, успев подумать, что ранение не смертельное, а руку наверняка удастся спасти, только не нужно терять сознание. И хорошо бы убраться из зоны обстрела куда-нибудь в сторону, к «ягуару» или обратно к фургону. Но не смог сделать и шага. Зажав рану ладонью, сел в грязь, широко расставив ноги. И в следующую секунду понял, что не сможет справиться с головокружением. Мир вертелся перед глазами, эта чертова карусель крутилась все быстрее, набирала обороты, словно хотела сбросить с себя человека. Ходаков, крепче прижимая к телу простреленную руку, повалился боком на землю.
Колчин не слышал выстрела и ничего не понял, когда Гойзман повалился на землю, а Ходаков, схватившись за плечо, закричал. Штейн старший, стоявший у фургона, зашевелился, сунул руку в карман куртки. В темноте трудно было разобрать, есть ли в его руку пушка.
Времени на обдумывание ситуации не осталось.
Колчин выхватил пистолет и, не целясь, трижды выстрелил навскидку от живота. Первая пуля прошла рядом с виском Штейна. Пробила лобовое стекло фургона и застряла в спинке водительского сиденья. Два других выстрела оказались точнее. Пули вошли в левую сторону груди. Штейн выпустил из руки пистолет, пошатнулся. Казалось, он устал и хочет присесть на выступающий вперед бампер фургона, как на скамейку.
Штейн младший, ещё не поняв, что его отец убит, повернулся на сто восемьдесят и бросился к распахнутым настежь воротам. Колчин поднял руки с пистолетом. В светлом проеме темная человеческая фигура отличная цель. Колчин поймал на мушку спину Штейна младшего и нажал на спусковой крючок. Сухой хлопок выстрела. Пуля достала жертву, когда обе ноги были оторваны от земли, свинец вошел под сердце, пробив грудную клетку навылет. Молодой человек успел выставить вперед руки, будто собирался с разбега нырнуть в речку. Уже мертвый пролетел пару метров, упал плашмя, проехался животом по мокрой земле, подняв грязные брызги.
Все события промелькнули перед Донцовым, занимавшим заднее сидение, словно кадры кино. С его позиции открывался хороший обзор, потому что «ягуар» имеет тонкие передние стойки. Однако понять, кто же стрелял первым, было уже невозможно. Донцов, не дожидаясь команды, сделал то, что, по его мнению, сделать необходимо. Не вылезая из машины, чтобы не попасть под пулю, он поднял ноги, рывком перескочил на переднее сидение и включил расположенные попарно круглые фары. Снопы яркого света вырвали из дождливой ночи светлый фургон и тела людей, лежавших на земле. Раненый в руку Ходаков, лежа на боку, двигался, казалось, он ползет к машине, но на самом деле не мог сдвинуться с места. Только шевелил ногами, хватал здоровой рукой комья грязи, поднимал и опускал голову.
Периферическим зрением Донцов заметил, как Колчин сорвался с места и растворился где-то в темноте. Нужно принимать решение. Оставаться здесь, в машине, как условились или…
Колчин рванулся вперед, пробежав несколько метров, остановился перед железной лестницей, поднимавшейся на крышу. Переложив пистолет в правую руку, он, хватаясь за перила, стал карабкаться вверх. Подметки скользили по ступенькам из дюймовых металлических прутьев. Преодолев два пролета, он остановился на огороженной перилами площадке, задрал голову кверху. Но увидел лишь низкое небо, навалившееся на город.
В следующие несколько секунд он преодолел два оставшихся пролета, спрыгнул с верхней площадки лестницы на плоскую крышу, утыканную вентиляционными трубами. Колчин замер. Никого. Впереди россыпь битых кирпичей, размокшие мешки из-под цемента, сломанная двухколесная тачка, груда какого-то хлама, оставленного здесь строителями. Снайперу, если он стрелял именно с этой позиции, некуда деваться. Вентиляционные трубы слишком тонки для того, чтобы человек смог за ними прятаться, а других укрытий вокруг не видно.
Донцов распахнул дверь. Выскочил из салона, в несколько длинных прыжков добрался до Ходакова. Присел на корточки перед раненым, быстро терявшим силы, ухватил его за плечи, приподнял над землей, подставив под спину свои колени.
57 
