Лёгкий, ненавязчивый романчик 
59 
Мы гуляли вместе, завтракали и обедали в маленьких ресторанчиках, где мы не встречали никого из знакомых и нас никто не знал. Для Арчи это, должно быть, было скучное и унылое время, но он никогда не показывал мне этого. Он специально приехал в Париж, чтобы повеселиться, а вместо этого он провел очень печальные две недели в одиночестве рядом со мной. Вас удивляет, почему я так привязана к нему?
– Нет, мадам. Я могу понять, что вам невозможно забыть того, кто помог в трудную минуту.
– И теперь Арчи попросил меня помочь вам. Что я могу сделать для вас?
И Корнелия просто и свободно рассказала Рене всю свою печальную историю от начала и до конца. То, что Арчи узнал от нее в общих чертах, Рене узнала во всех подробностях, потому что Корнелия чувствовала к этой удивительной женщине такое доверие, что не сочла нужным умолчать ни о чем. Она поведала Рене о том, как полюбила герцога и поверила в то, что ее чувства разделяют. Рассказала о том, почему она все-таки решилась выйти замуж, несмотря на то, что он любит другую. Она рассказала о своей гневной вспышке прошлой ночью и об их совместном обеде в «Ритце», и о том, как она узнала, что герцог отправился к «Максиму».
– Прошу вас, поймите, почему я так стремлюсь больше узнать о нем, – закончила свой рассказ Корнелия, – я должна узнать, что ему нравится, с кем он бывает, что он думает, что чувствует… Сейчас он для меня чужой мужчина, о котором я не знаю ничего. От всех моих домыслов о нем произошли одни неприятности. Теперь я думаю о герцоге, как о совершенно незнакомом мне прежде человеке.
– Значит, вы собираетесь попытаться завоевать его любовь? – мягко спросила Рене.
– Я произвожу впечатление сумасшедшей, рассчитывая, что у меня есть хоть один-единственный шанс на это? Скажите мне правду, мадам. У вас такой богатый опыт общения с мужчинами, мадам, скажите, я сошла с ума, вообразив хоть на секунду, что, возможно, наступит такой день, когда герцог полюбит меня, пусть даже не так сильно, как люблю его я?
Этот крик был исторгнут из самых глубин ее сердца, отчаянный и в то же время выражающий решимость бороться за любой малейший шанс.
Вместо ответа Рене де Вальме сказала спокойно:
– Снимите ваши очки!
Корнелия покорно сняла темные очки и повернула голову к женщине, сидящей напротив нее на софе. С секунду Рене внимательно изучала ее лицо, затем у нее непроизвольно вырвалось:
– Бог мой! Но почему вы скрываете свои глаза?
– Потому что я чувствовала, что очки защищают меня. Я пряталась за ними, потому что я стеснялась, но я… Я надеялась, что герцог попросит меня снять их… а он ни разу не попросил об этом!
– И он никогда не видел вас без очков? – недоверчиво спросила Рене.
– Никогда! – ответила Корнелия.
– Тем легче осуществить мой план, – весело сказала Рене. – Пойдемте со мной.
Рене поднялась на ноги и повела Корнелию через салон. Они прошли по длинной галерее, увешанной прекрасными картинами, и очутились в огромной спальне.
Как Корнелия ни была погружена в свои неприятные раздумья, все же она не смогла удержаться от восхищенного возгласа, когда оглядела эту комнату, убранную в серебряных и зеленых тонах. Только занавеси на окнах были розовые, с вышитыми на них звездами. Кровать имела резное изголовье в форме лебедя, раскинувшего свои крылья, и хоровод резных ангелочков удерживал розовый полупрозрачный полог, придававший таинственность широкому ложу, покрытому белой накидкой из горностаев.
Зеркала размещались в каждом углу спальни в рамах из чистого серебра. Орнаментом им служили камни розового кварца, а ручное зеркальце Рене, ее гребень и головная щетка были украшены розовыми сапфирами.
Спальня была столь необычна и неповторима по своей красоте, что Корнелия замерла, озираясь по сторонам. Рене настойчиво позвонила в колокольчик.
Спустя пару секунд появилась горничная. Это была полная, средних лет женщина, уже начинающая седеть. Лицо ее показалось Корнелии очень добродушным, а тон, с которым она обратилась к Рене, полным теплой привязанности.
– Входи, Мари. Нам понадобится твоя помощь – видишь эту леди? Что ты скажешь о ее платье? О ее прическе?
– Mais, Madame, c'extraordinaire… – Начала Мари.
– Мари, эта леди – англичанка. Это тебе что-нибудь объясняет?
– Oh, les Anglais! – отвращение в голосе Мари было столь выразительно, что Корнелия рассмеялась.
– Нет, она права, – сказала Рене. – Мое бедное дитя! Вы должны простить меня, мадам, что я обращаюсь к вам подобным образом, но в данный момент я собираюсь забыть, что вы очень важная и знатная персона и помнить только то, что вы – маленькая кузина Арчи.
59 
