43 
– Он позвал.
– Кто?
– Город.
– Как?..– Я даже подавился от неожиданности, закашлялся. Комочки каши полетели на стол.– Ты же говорил: он – враг!
– Был. И есть. Но ему теперь туго. Тогда-то он меня выгнал… Или отпустил. Меня и вас. Может, чуял что… А теперь вот позвал.
– Ты же говорил: он – смерть?
«Сказать про остальных?» – я уже открыл рот… И по глазам понял: знает.
– Смерть,– согласился Сермаль.– И сейчас не лучше. Хуже.
– Так зачем ты приехал? – удивился я.
– Умрет ведь. Жалко.
– Жалко?
Сермаль засмеялся. Вытянул метровой длины руку, легонько хлопнул меня по затылку:
– Так-то, болярин!
– И что теперь? – чувствуя себя дурнем-недорослем, спросил я.
– Поглядим – увидим. Скоро к Рыбину поедем.
– Я не знаю, где он живет,– виновато признался я.– Может, его и в Питере нет…
– Есть,– уверенно заявил Сермаль.– Найдем. Расскажи, чем живешь.
– Живу. Вот квартирой обзавелся. Работаю. Семьи тоже нет.
Сермаль покивал головой:
– Что за работа?
– Да по специальности. Статьи пописываю, радио, материалы всякие собираю для одной совместной фирмы. Деньги есть, и жизнь спокойная. Тебе у меня не хлопотно будет.
– Нет, болярин. Жить я у тебя не стану,– твердо произнес Сермаль.
Я огорчился. Так, что даже спрятать не сумел.
– Да ты не обижайся,– угадал мою обиду Сермаль.– Я в Нем жить буду.
– Перестань,– сердито возразил я.– Тут до метро – десять минут пешком. И еще двадцать – до центра. В окно посмотри: лес рядом, даже озеро.
– Видно далеко,– согласился Сермаль.– Какой, запамятовал, этаж?
– Четырнадцатый.
– Серьезно,– кивнул головой.– Только это, брат, не Город. Это опухоль на Нем. А Он меня в самую сердцевинку посадит. Чтоб не сбежал до времени. Хищник ведь. Веры в нем нет… – скосил глаза.– Как в тебе. Вижу: Истинного Света больше не ищешь.
– На тебе тоже креста нет,– огрызнулся я.
– Как нет? А это что?
Я пригляделся и обнаружил на плоской безволосой груди Сермаля латунный крестик. Все-таки надо очки купить. Или линзы поставить.
– Не ищу я Света,– сказал.– Живу как все.
– Вот это правильно,– поддержал Сермаль.– Жить можно – как все. А умирать?
Мне вдруг стало зябко.
Сермаль поставил на ладонь чашку, полюбовался, сказал:
– Красивая!
И вдруг быстро убрал руку.
Чашка осталась висеть в воздухе.
– Фокусничаешь! – сердито бросил я, взял чашку и поставил на стол.– Разобьешь еще. Это моя чашка! Любимая!
Сермаль захохотал, потом протянул лапищи, потянул меня к себе – силища, как у трактора,– сузил искристые глаза:
– А ты – мой ученик! Любимый! Понял?
– Пошел ты… – проворчал я, выворачиваясь из цепких пальцев.– Не хочешь у меня жить – не надо.
Креста на груди Сермаля уже не было.
– Ну добро,– сказал он, поднимаясь.– Пойду оденусь. Неудобно в трусах-то перед женщиной.
– Какой еще женщиной? – изумился я.
– Это тебе лучше знать,– ухмыльнулся.– На машине приедет.
И вышел.
Озадаченный, я собрал посуду, выбросил в ведро остатки каши, открыл воду – горячую. Надо же: горячая – как из пожарного крана, а холодная – как хомяк пописал.
Тут снова затрендел телефон.
– Да! – буркнул я.
– Привет, Кира! – теплой морской водичкой зазвенела трубка.– Это я, Маринка! Какой у тебя код?
– Двести тридцать четыре. Ты где?
– Внизу! – жизнерадостно.– Сейчас поднимусь.
– Я не один…
– Да? – теплая водичка вмиг замерзла.– Может…
– Нет,– успокоил я.– Старинный друг приехал.
– Мужчина?
– Еще какой! Поднимайся, познакомитесь.
Марина Листвянская. Художник по интерьеру
– Когда медведь засовывает голову в бочонок, резинка от края отходит и головы ему уже не вытащить!
– Вы меня разыгрываете? – догадываюсь я.
– Никогда! – Глаза такие, что честнее не бывает. Серьезно, не бывает. Интересный дядька. Веселый. И прозвище у него смешное. Сермаль. Нарочно не придумаешь. А вот Кирка какой-то странный. Не в своей тарелке. Вроде бы стесняется его, а смотрит так… Никогда бы не подумала! Кирилл Игоев – стесняется! Всегда такой уверенный, такой… мощный. Слабость моя, люблю здоровенных мужчин. Сермаль, правда, тоже не крошка, головой лампочку задевает, но уж больно тощий…
– Мариночка…
Смотрит в глаза. Ласково, ласково… и как будто рентгеном просвечивает.
– Мариночка, нам очень нужно найти одного человека.
– Вы считаете, я могу помочь? – спрашиваю игриво.
– Можете. На вашей машине найти его будет нетрудно.
43 
