59 
— Сколько? — спросила я Феню.
— Да сколь дашь. Все равно ржавит.
— А документы на него есть?
Бабка сбегала в дом, и принесла техпаспорт и даже талон техосмотра за прошлый год.
— Беру, — объявила я старушкам, и отрыла в сумке двести долларов.
— Ой! — обрадовались они, — Ой, Эллочка! Тебе и впрямь лучше на машине ездить, а то вон как ты неаккуратно ходишь! Все коленки расцарапала, и локти разодрала! А испачкалась как! Будто весь день в пыли валялась! И очочки запылились.
Бабки раскудахтались, а я залезла за руль горбатого. Масло там было, я проверила, бензин тоже. Он поупрямился немного, потрещал, покряхтел, и завелся. Счастливая, я выехала за ворота, и дала кружок по улице. Горбатый дымил, дергался, но ехал. Больше шестидесяти он не давал, но я решила, что мне пока хватит. На техосмотр плевать, остановят — заплачу штраф. Я вернулась к дому, отмылась из колонки в огороде, переоделась в джинсы, накрасила губы, и рванула к Сазону.
На заправке на меня показывали пальцем и смеялись. Не обращая ни на кого внимания, я, минуя очередь, проехала к колонке и встала перед носом у серебристого Мерседеса.
— Эй, блатная, я тоже в очереди стою! — крикнул из окна толстый и бритый.
— Я быстрей залью, чем ты подъедешь!
Он забыл захлопнуть рот, и замерев, смотрел, как я заливаю в ржавый агрегат 92 бензин.
Дом Сазона я нашла быстро — высотка в этом районе была одна. Я задним ходом стала втискиваться между старым Москвичем и темно-зеленым Патролом.
* * *
— Эй, дама! — раздался командирский рык с небес. — Миллиметруй! Миллиметруй! Точнее руль крути, дама! Миллиметруй! Кто ездить тубя учил? Права купила?
— Подарили, — задрав голову, сообщила я.
— А? Громче рот разевай! Ездить не умеешь! Говоришь — как рыба клювом щелкаешь!
Перевесившись через перила, со мной беседовал дедок, разодетый как боец ОМОна. Теперь я поняла, почему Бизя всегда орет так, будто вокруг него одни глухие. Захлопнув ржавую дверь горбатого, я зашла в подъезд.
Лифт не работал, и я через пять ступенек понеслась на восьмой этаж. Дозвониться я не могла минут десять. Наверное, дед до сих пор с балкона обучал народ правильно ездить. Я в дверь звонила, пинала ее и колотила. Наконец, обессилила, и уже хотела бежать вниз семафорить Сазону, чтобы впустил, как вдруг замки лязгнули и тяжелая дверь отворилась.
— Дама! — рявкнул Сазон. — Зачем ты так шумишь? Ты что — глухая?!
От неожиданности я кивнула. Дед вдруг смягчился, поманил пальцем, чтобы я нагнулась и крикнул во весь дух мне в ухо:
— Проходи!
Меня контузило, шатнуло, и я ввалилась к Бизе домой.
— Чтой-то ты неустойчивая какая-то, — чуть тише сказал дед. — Пьяная что ль?
Я еле удержалась, чтобы снова не кивнуть. С Сазоном хотелось во всем соглашаться.
— Счас! — крикнул дед и умчался в комнату. Я огляделась. Обстановка в квартире была спартанская. Стены побелены, пол — чисто выскобленный, деревянный. Из мебели в комнате виднелся только старый шкаф и жесткая деревянная кровать.
Появился дед с ворохом какого-то тряпья, и заорал:
— На! Я от старья завсегда избавляюсь! Бери — не жалко! Я понимаю — бизнес. У меня друган есть, у нас тоже бизнес. — Он великодушным жестом швырнул на пол какие-то старые одеяла, подушки, и даже рваные штаны. Я отшатнулась.
— Мне это не надо! — заорала я так громко, что он услышал.
— Да? А на хрена приперлась? У нас завсегда ходят, старье собирают. А тут ты! Авто — утиль, штанишки потертые, пенсне из восемнадцатого века!
Я сделала большое усилие, чтобы не обидеться. За эту стильную потертость на джинсах я выложила 150 долларов, а чтобы купить очки, два месяца горбатилась, строчила статейки, пристраивая их во все издания города под разными заголовками. И авто у меня не утиль, а… раритет.
И тогда я влепила Сазону в лоб:
— Я от Глеба!
Сазон сбегал на кухню и принес буханку хлеба.
— Жри, доча! А то сухая как вобла.
Я чуть не зарыдала от бессилия. И тогда, из нагрудного кармана, я достала русые волосы Бизона и протянула деду. Он схватил их скрюченными пальцами, похоже, все понял, или — узнал, потому что пальцы сильно задрожали.
— Он живой? — самым настоящим шепотом спросил Сазон.
Я закивала, закланялась всем телом, давая утвердительный ответ.
— Тогда почему его волосья у тебя в грудях? — вернулся к нему голос.
Я подумала, как бы ему объяснить, и не нашла ничего лучшего, как постучать указательными пальцами друг о друга. Дед сказал «А!» и осмотрел меня более критически.
59 
