105 
— Это было ужасно. — Губы Грейс дрогнули, но то была не улыбка, а гримаса боли. Незаметное, едва уловимое движение. — Я не думала, что умру, — тихо произнесла Грейс, — просто не знала, как буду жить дальше.
— Я бы хотел… — начал было Джек и осекся. Он не знал, чего хотел бы. Быть рядом с ней в это страшное время? Но какой от него был бы прок? Пять лет назад он сам был сломлен обрушившимся на него горем.
— Меня спасла герцогиня. — Грейс криво усмехнулась. — Разве не забавно?
Брови Джека удивленно поползли вверх.
— Да что ты! Герцогиня ничего не делает по доброте душевной.
— Речь не о том, почему она это сделала. Если бы не она, меня заставили бы выйти замуж за моего кузена.
Джек взял ее руку и поднес к губам.
— Я рад, что этого не случилось.
— Я тоже, — кивнула Грейс. В выражении ее лица не было и тени нежности. — Он отвратителен.
Джек рассмеялся:
— А я надеялся, ты рада, что дождалась меня.
Грейс бросила на него лукавый взгляд и отняла руку.
— Ты не знаком с моим кузеном, сразу видно.
Джек наконец-то взял дольку яблока и откусил кусочек.
— Не слишком ли много гадких родственников у нас с тобой?
Грейс задумчиво скривила губы и покосилась на карету.
— Мне нужно вернуться к ней.
— Нет, не нужно, — твердо возразил Джек.
Грейс вздохнула. Ей не хотелось испытывать жалость к герцогине, особенно после той безобразной сцены в гостинице. Но разговор с Джеком напомнил Грейс о прошлом и о том, как много сделала для нее Августа Кавендиш.
— Она совсем одна, — смущенно проговорила девушка.
— Она это заслужила, — убежденно отрезал Джек, с удивлением глядя на Грейс. Казалось, он искренне недоумевает, что тут обсуждать.
— Никто не заслуживает одиночества.
— Ты и правда в это веришь?
Грейс не верила, но…
— Я хотела бы в это верить.
Джек с сомнением покачал головой. Грейс приподнялась и огляделась, желая убедиться, что их никто не слышит.
— В любом случае тебе не стоило целовать мне руку у всех на виду.
Она встала и быстро отступила, прежде чем Джек успел ответить.
— Ты уже пообедала? — окликнула ее Амелия.
Грейс кивнула:
— Да. Иду к карете, узнать, не нужно ли чего-нибудь герцогине.
Амелия посмотрела на подругу как на умалишенную. Грейс пожала плечами:
— Каждый из нас заслуживает, чтобы ему дали второй шанс. — Она ненадолго задумалась и добавила, обращаясь скорее к себе самой: — В это я действительно верю. — Она направилась к карете. Подножка оказалась слишком высокой, чтобы можно было взобраться на нее без посторонней помощи, и, не увидев поблизости грумов, Грейс громко позвала:
— Ваша светлость! Ваша светлость! — Ответа не последовало, и Грейс крикнула чуть громче: — Мадам!
В открытой двери показалось разгневанное лицо герцогини.
— Чего вы хотите?
Грейс напомнила себе, что не зря столько лет исправно просиживала в церкви воскресные утренние часы.
— Я хотела спросить, не нужно ли вам чего-нибудь, ваша светлость?
— Это еще зачем?
О Господи, вот так подозрительность!
— От доброты душевной, — отозвалась Грейс, теряя терпение. «Интересно, что она на это скажет?» Грейс сложила руки на груди, дожидаясь ответа герцогини.
Старуха смерила ее долгим взглядом и процедила сквозь зубы:
— Опыт подсказывает мне, что добрые люди не кричат о своей доброте.
Грейс боролась с искушением поинтересоваться, о каком опыте идет речь. Исходя из ее собственного опыта, добрые люди избегали общества Августы Кавендиш.
Нет, устыдилась она, это было бы недостойно.
Грейс тяжело вздохнула. В конце концов, она вовсе не обязана помогать герцогине. Теперь она сама себе хозяйка, зачем ей заботиться о старухе? Но разве душевная доброта и порядочность — пустые слова? Нет, она останется верна себе, независимо от обстоятельств. Все эти пять лет она прислуживала герцогине не по собственной воле, а в силу необходимости. А сейчас…
Ну, Грейс и сейчас не испытывала желания ухаживать за старухой. И все же… не могла ее бросить. Что бы ни было на уме у герцогини пять лет назад, она спасла Грейс от большого несчастья. И в благодарность за это Грейс собиралась уделить ей немного внимания. В конце концов, ее никто не принуждал и не неволил. Грейс сама так решила.
Поразительно, насколько велика разница, когда служишь другому по велению сердца.
105 
