48 
– Переодевайтеся! – это сказала борода по имени Яшка.
Сорокин остался в комнате один. Он стянул с себя всё, что на нём было, надел бельё, рубаху и шаровары, поправил на плечах помочи и даже хлёстко щёлкнул ими, только вот не было сапог, и он стоял на полу босой, но пол был деревянный и тёплый. Он огляделся, кругом всё было хорошо, чисто и сухо, он сам был чист и сух, и он вспомнил последнюю трубку, которую выкурил. Он вспомнил то ощущение чистоты и лёгкости, которое испытывал, когда видел своих дорогих людей.
Он остался доволен тем, что сейчас видел вокруг и ощущал на себе; сыто отрыгнул огурцом, колбасой и хлебом, подумал, что неплохо было бы сейчас съесть что-то ещё, и сел.
– Ну вот, Миша! – сказал вошедший Гвоздецкий и, не глядя на Сорокина, начал раскладывать на столе бумаги. – Теперь с вами, наверное, уже можно разговаривать.
Через густую листву придорожных кустов Сорокин смотрел на песчаную дорогу, которая направо и налево расходилась перед его глазами. Он разглядывал свежие следы копыт, оставленных конным отрядом, судя по всему недавно прошедшим. Следы были с острыми краями и полны дождевой водой, и сам дорожный песок был напитан водой лившего всю ночь дождя.
Вчера он пристроился на ночлег недалеко от этой дороги. После многих суток ходьбы по тайге он решил отдохнуть, чтобы сегодня была свежая голова. Вчера, ещё в вечерних сумерках, он нарезал лапника, веток, навязал пучками прошлогоднюю траву и построил сухой добротный шалаш. Предыдущие ночи он почти не спал: когда сильно уставал, находил какую-нибудь яму, накладывал в неё лапник, лапником укрывался и спал столько, сколько выдерживали такую постель его бока. Ямы были сырые или с талой от недавно сошедшего снега водой, но это было хорошо, потому что, не тратя много времени на сон, за относительно короткий промежуток времени он прошёл большое расстояние – во Владивосток и обратно, там встретился с нужным человеком и уже почти вернулся к границе. Вчера перед сном он доел галеты и вяленое мясо и допил спирт. Спирта оставалось много: чтобы заснуть, ему хватило бы и пары глотков, но он выпил всё с мыслью, что, мол, «если схватят, пусть пристрелят в бессознательном состоянии, пока сплю». Мысль была шальная и неумная: если бы схватили, то или разбудили бы, или дождались, пока проснётся. Но – выпил и выпил! Теперь надо было решать, как перейти мокрую песчаную дорогу, чтобы не оставить на ней следов. Китайская граница была от этой дороги в трёх верстах впереди, но надо было пересечь дорогу, а в десяти верстах слева и в полутора справа были советские пограничные заставы. Единственный способ не оставить следов – это надо было найти такой участок, где лужи стояли бы поперёк дороги – несколько подряд, тогда можно было бы прыгнуть сначала в одну, потом в другую и так до противоположной обочины; но, сколько он видел и вправо и влево, на дорожном песке были только наезженные тележные колеи, они были заполнены водой, и песок между ними был изрыт копытами, и в них тоже была вода, а откосы дороги были ровные, как выглаженные.
Михаил Капитонович смотрел на следы конских копыт, их было много. Значит, пока он спал, мимо него прошёл большой отряд, не меньше тридцати всадников. Ему не было дела до того, что это был за отряд; он всматривался в следы, надеясь найти такую их конфигурацию, чтобы перейти на противоположную обочину. Но все следы были внутри колеи, и выходило так, что это сложно. Он не мог допустить ошибки – в этой пустынной местности, где все населённые пункты остались за спиной на востоке, а ему надо было в глухую тайгу на запад к китайской границе, он не мог наследить на этой, мат-ть её в дышло, дороге.
Перед тем как переходить границу, они с Гвоздецким наблюдали за местностью почти неделю. Советские пограничники несли службу изрядно. Сама граница проходила по дикой тайге и значилась только на карте, а в тылу всё было настроено, как хорошие часы. От приграничных агентов было известно, что основная работа у пограничников происходит как раз на таких дорогах, где-то они их даже расширили и вновь насыпали песком, чтобы нельзя было преодолеть одним или двумя прыжками.
Гвоздецкий советовался с местным стариком китайцем, который сказал, что начавшийся дождь будет лить долго. Пока он лил, Сорокин прошёл тайгу от границы и пересёк такую же дорогу, а скорее всего, эту же, только южнее. Теперь надо было сделать то же самое, только в обратную сторону, но спасительного дождя уже не было.
48 
