102 
— Да, помню.
— Я так и знала.
— Свадьба, — сказал я, желая перевести разговор на нейтральную тему, чтобы собраться с мыслями. — Вы хорошо провели время?
— Как обычно на свадьбах. — Она пожала плечами и кивнула официанту, который предлагал снова наполнить ее стакан. Я заказал маленький стаканчик виски, потом передумал и увеличил порцию. — Мы ничего не делаем как родственники, вместе, только едим и пьем. Странно, правда, Тристан? Но в общем, да, я думаю, свадьба вышла неплохая, хотя девушка мне не очень нравится. Она вульгарна. Видите, как откровенно я выражаюсь. Я уже знаю, что Генри с ней намучается.
— Генри — это ваш внук?
— Да. Младший мальчик моей старшей дочери. У меня восемь внуков, вы можете поверить? И шесть правнуков.
— Мои поздравления.
— Спасибо. Разумеется, вы гадаете, что мне от вас нужно.
— Я не успел об этом подумать, — ответил я и поблагодарил официанта, принесшего мой виски. — Вы застали меня врасплох. Простите меня, если я окажусь не в лучшей форме.
— Ну так вы же старее динозавров, — небрежно бросила она. — Хотя я еще старше, так что вот. Но мы с вами до сих пор в здравом уме и твердой памяти — надо думать, благодаря здоровому образу жизни и правильному питанию.
Я улыбнулся и медленно отпил глоток виски. Она совсем не изменилась. Торопливая, забавно бессвязная речь, настойчивый ум и начитанность.
— Надо полагать, я должна вас поздравить, — произнесла она после паузы.
— Поздравить?
— С наградой. Мне говорили, что она весьма престижна.
— Да, мне тоже говорили, — ответил я. — И, если честно, весьма безобразна. Удивительно, как это они не удосужились заказать скульптору что-нибудь красивое.
— А где она? У вас в номере?
— Нет, я ее оставил своему агенту. Она была очень тяжелая. Думаю, они ее пришлют по почте.
— Ваша фотография была на первой странице «Таймс». Я читала про вас в поезде в понедельник. И еще вы попали в кроссворд. Это слава.
— Мне повезло, — согласился я. — Мне было позволено прожить ту жизнь, которую я хотел. До определенной степени, во всяком случае.
— Я помню, в тот день, перед тем как мы расстались, вы говорили мне, что уже давно понемножку кропаете, но собираетесь отнестись к этому серьезней, когда вернетесь в Лондон. И вы выполнили свое намерение, верно? Список ваших книг весьма внушителен. Признаюсь, что я ни одной не читала. Это грубо с моей стороны?
— Вовсе нет. Я этого и не ожидал. Я помню, что вы не любите романов.
— Вообще-то под конец жизни я к ним пристрастилась. Просто я ваших не читала. Но я их все время вижу в книжных магазинах. И еще я хожу в библиотеку, там их тоже обожают. Но сама ни одного не читала. Тристан, вы когда-нибудь вспоминали обо мне?
— Почти каждый день, — не колеблясь ответил я.
— И о моем брате? — спросила она, явно не удивленная моим признанием.
— Почти каждый день, — повторил я.
— Да.
Она отвела взгляд и выпила еще вина, прикрыв глаза на время глотка.
— Сама не знаю, что я тут делаю, — произнесла она чуть погодя, взглянула на меня и улыбнулась какой-то невменяемой улыбкой. — Я хотела вас увидеть, но теперь не знаю зачем. Наверное, вам кажется, что я сумасшедшая. Но я не собираюсь на вас кидаться, не беспокойтесь.
— Мэриан, расскажите мне, как вы жили. Мне было интересно услышать ее рассказ.
Последний ее образ, запечатленный в моей памяти, — рыдающая женщина, явно не в себе, на которую глазеют прохожие; она сидела на платформе Торпского вокзала, а потом вдруг кинулась на окно моего купе, когда поезд тронулся. Я ахнул, думая, что она хочет броситься под колеса, — но нет, она хотела наброситься на меня. Если бы она до меня добралась в этот момент, то, возможно, убила бы. И я, вполне возможно, не стал бы сопротивляться.
— О боже. Тристан, вы заснете. Моя жизнь чудовищно скучна по сравнению с вашей.
— Моя жизнь гораздо обыденней, чем думают люди, — уверил я ее. — Пожалуйста. Мне хочется знать.
— Ну разве что сокращенную версию. Давайте посмотрим. Я учительница. Была, во всяком случае. Сейчас я, конечно, на пенсии. Но я пошла учиться на учительницу вскоре после того, как мой брак развалился, и проработала в одной и той же школе, господи боже мой, пожалуй что больше тридцати лет.
— Вам нравилась эта работа?
— Очень. Малыши, Тристан. Я только с ними и могла справиться. Если поставить одного на другого и я все еще выше, значит, я в безопасности. Таково было мое неизменное правило. Четырехлетки и пятилетки. Я их обожала. Они — сплошной восторг. Некоторые были просто удивительные.
102 
