очень нудно 
95 
— Кстати, вам удалось отнять у Ян Чанга алмаз Карла Смелого?
— Нет. Несмотря на обыск, который мои люди произвели в «Красной хризантеме» и в его лавке. Зато нам удалось убрать его на время со сцены. Чанга предала подружка одного из братьев Ю. Мы устроили ему засаду. Его взяли на корабле, как раз в тот момент, когда он получал значительную партию опиума и кокаина. Китаец утратил свое обычное хладнокровие, стал стрелять и ранил двух полицейских… С ним вместе забрали и многих его сообщников.
— А как поживает леди Мэри?
— Тише воды ниже травы. Я сам допрашивал китайца и намекнул ему, что подозреваю, у кого на самом деле алмаз, но он так и не выдал свою сообщницу. Он человек огромной выдержки и не спешит пускать в ход этот козырь.
— До какой степени она замешана в убийстве Хэррисона?
— Думаю, она сыграла роль старой леди, которая приходится ей родственницей, успев заблаговременно добиться расположения всех слуг старухи, известной своей скупостью. Вот почему была и компаньонка, которая ее сопровождала, и машина, если только она не брала ее напрокат. Пойнтер пытался распутать это дело, но у него ничего не вышло. Так что работы хватает. А наша очаровательная леди наслаждается всеми удовольствиями светской жизни и не упускает выгоды от того внимания общественности, которое привлекла к ее мужу пресса из-за процесса леди Фэррэлс. В ее доме, за которым мы продолжаем следить, каждое воскресенье устраивают приемы.
— А муж по-прежнему ничего не знает?
— О замыслах жены — нет. Я же сказал, что хочу поймать ее с поличным. Но об угрожающей ему опасности он предупрежден. После ареста Ян Чанга я в беседе с ним «между прочим» сообщил, что, по некоторым сведениям — источника я не уточнял, — китаец готовился осуществить набег на его собрание императорских драгоценностей. Так что он в курсе, пусть сам примет меры, это уж его дело.
— Никакие меры предосторожности ничего не дадут, раз жена вне подозрений. На это как раз и рассчитывал Ян Чанг.
— Лорд не догадывается и о том, что его замок находится под присмотром полиции. То, что главарь банды попал в тюрьму, меня не успокаивает. Во-первых, потому что рано или поздно из тюрьмы он выйдет, во-вторых, мы ведь почти ничего не знаем о тех, кто на него работает. Боюсь, их не так мало.
Тогда…
— Очевидно, что единственный выход из сложившейся ситуации — ждать.
— Тем более, — добавил Видаль-Перикорн, когда шеф полиции ушел и они остались с Альдо вдвоем, — что нам все равно, отыщется или нет поддельный алмаз. Нас интересует настоящий. Не знаю, правда, нападем ли мы когда-нибудь на его след…
— Ты же писал Аронову. Так подожди, узнай, что он тебе ответит. Может, у него есть какие-то соображения. Он же всегда все знает! — отозвался Морозини, со смутным чувством досады вспоминая, как Хромой во время их прогулки по Гайд-парку требовал у Альдо обещания доверить судьбу Анельки ее отцу и полиции. — Прошу меня простить, но я отправляюсь спать. Такому старому и усталому человеку, как я, не под силу столь напряженный разговор после чрезвычайно утомительного путешествия…
Усевшись поглубже в кресло, вытянув ноги к огню, Адальбер принялся накручивать на палец непослушную прядь волос, которая вечно лезла ему в глаза.
— Последний вопрос, который не отнимет у тебя остатков сил: каковы твои чувства к леди Фэррэлс? Ты по-прежнему ее любишь или бросаешься ей на помощь просто из чувства долга — твоя рыцарская натура всем известна?
— На это я смогу тебе ответить лишь после того, как ее увижу.
Снова узкая серая камера, освещенная тусклым светом, исходящим из щели под потолком. Снова два стула по разные стороны простого деревянного стола. Снова надзирательница в форме открывает дверь, пропуская молодую вдову. Морозини поклонился, подавив вздох облегчения.
С той самой минуты, как он получил письмо Анельки, Альдо с нетерпением ждал этой встречи и в глубине души боялся ее. Поскольку он знал, что леди Фэррэлс больна, он боялся встретить вместо цветущей молодой женщины, какой он помнил ее с первого дня их знакомства и в которую тогда мгновенно влюбился, ее тень, жалкий призрак. Ему рисовалось лицо, постаревшее от страданий, бледные впалые щеки, покрасневшие от слез глаза с черными тенями под ними, глядящие на мир в безжизненной тоске. Но оказалось, что Анелька ничуть не изменилась за это время. Черное платье по-прежнему подчеркивало изящество ее фигуры, вьющиеся светлые волосы окружали легким ореолом ее тонкое, нежное личико, а что самое удивительное, в золотистых глазах мерцали искорки лукавого веселья. Увидев князя, она робко улыбнулась.
95 
