37 
— Теперь все меняется, и будет меняться, пока ты с ней. Она подходит тебе, Дариус. Ты почти стал человеком.
— Никогда не думал, что услышу это от тебя, Мэри.
— Никогда не думала, что смогу сказать это. Вот почему Марк и Фрэнки поедут к моей матери, пока у нас с Кеном будет медовый месяц. Они с удовольствием пожили бы с тобой на острове, но мне казалось, что ты не справишься. Теперь все иначе.
— Слишком поздно, чтобы отослать их ко мне?
— Мама их очень ждет. Я не могу расстроить ее. Но в будущем многое изменится. Продолжай в том же духе. Дети будут рады Харриет.
— Ты не представляешь, что это значит для меня, Мэри.
— Постарайся удержать ее.
Они ушли, оставив Харриет в раздумьях.
Вечер подходил к концу. Жених и невеста переоделись в дорожные костюмы. Машины уже ждали. Марк и Фрэнки попрощались с Дариусом и Харриет, после чего бабушка забрала их.
— Ты устала? — спросил Дариус у зевающей Харриет.
— Немного. Мы уезжаем рано утром?
— Верно. Пора спать.
Когда они ехали в лифте, он обнял ее за талию:
— Тебе понравилось?
— Да, очень мило. Все были так добры ко мне, особенно твой отец.
— Да, я видел, как вы танцевали.
— Я удивилась, когда он пригласил меня, но он был необычайно обаятелен и галантен.
— Бойся его очарования, — предупредил Дариус.
— О, он был так мил. Он расспросил меня о моем антикварном магазине, заметил, что в наше время это прибыльное дело. Я согласилась. Эй, осторожней, не раздави меня.
— Извини. — Дариус опустил руку, которая только что сжимала ее талию.
Он знал, насколько заблуждалась Харриет, и не мог сдержать ярость. Дариусу были известны ее сила, непокорность, способность справляться с трудностями — качества, необходимые для спасателя. Но неожиданно он открыл для себя и другую Харриет, наивную, верящую в искренность людей.
Она повернулась к нему. Губы ее мягко улыбались, глаза широко и доверчиво смотрели на него. Он знал, что, как бы ему этого ни хотелось, поцелуй сейчас будет означать предательство. Дариус удовольствовался тем, что провел пальцами по ее щеке, почувствовав, как Харриет расслабляется.
Лифт поднялся на нужный этаж, двери открылись, и мир вновь обрушился на них.
Теперь Харриет ослепительно улыбалась, вновь держа его на расстоянии.
— Крепких снов, — пожелал ей Дариус. — Нам нужно встать на рассвете.
— Договорились. Спокойной ночи.
Он мечтал, что она взглянет на него напоследок, и эта сладкая связь вновь оживет, но Харриет скрылась за дверью.
Войдя в комнату, она стояла в темноте, прислушиваясь к его шагам. На душе было тяжело. Пробило полночь, и Золушке пришлось уйти. Но она не бежала, теряя туфельку, а удалилась в сопровождении принца, который силой разума победил мимолетное желание.
Кончено. Все кончено. Финиш. Раздеться, лечь в постель и перестать фантазировать. Неужели она ничему не научилась за последнее время? Харриет негнущимися пальцами сняла платье и переоделась в хлопчатобумажную пижаму. Она быстро собрала вещи и приготовилась ко сну.
Вдруг в дверь постучали.
— Кто там? — спросила она.
— Это я.
Глава 9
Харриет открыла дверь и увидела Дариуса. Он был без пиджака, галстук развязан, а ворот рубашки расстегнут.
— Можно поговорить с тобой?
Она отступила, и он вошел. Харриет собиралась включить ночник, но Дариус остановил ее:
— Просто дай мне сказать. Я должен перед тобой извиниться за свое поведение.
— Разве? Ты меня не обидел.
— Очень мило с твоей стороны, но я повел себя несколько не так, как мы договаривались. Извини, не сдержался. Я не ожидал, что ты будешь так красива…
— Спасибо. — Она криво улыбнулась.
— Нет, я не это имел в виду, — поспешно продолжил Дариус. — О господи! Ты в сотни раз чудеснее, чем я мог надеяться, и… Харриет!
Обняв женщину, он прижал ее к себе, и сдержанность исчезла, как только Харриет ощутила на губах долгожданный поцелуй. Она долго боялась признаться себе в этом желании, но теперь поздно все отрицать. Ее ноги подкосились, и она ослабла, обвив Дариуса руками.
Ее пальцы изучали его, гладили волосы, лицо. Он прервал поцелуй, удивленно глядя на нее, поскольку не ожидал такого страстного ответа.
— Харриет, — прошептал Дариус, — почему мы…
— Тсс! — Она приложила пальцы к его губам. — Молчи. Слова опасны. Они ничего не значат.
37 
