40 
– Почему же он не найдет другую работу?
Джина промолчала. У нее было свое мнение насчет того, почему Эмброуз остается в замке, но она не имела права открывать его секреты.
– Вы пока не сбежите? – снова спросил Джон.
– Останусь еще на день-два, но не дольше.
Празднование помолвки Джона с Афиной она бы не выдержала.
В эту минуту они проходили под деревьями, и наверху, прямо над ними, послышалось сдавленное хихиканье.
Джон остановился и, не поднимая головы, громко произнес:
– Если вы задумали устроить засаду на нас, можете об этом забыть.
С высоты из-за веток донеслось разочарованное ворчание.
– Вредина.
Толстый кусок коры упал прямо под ноги Джины.
– Ну хватит! – загремел Джон. – Как вы смеете пугать леди?
– Джина не испугалась, – ответили из-за веток.
– Она не вредина.
– Кто это вам разрешил называть ее Джиной? – осведомился Джон.
– Я, – ответила Джина. – Не ругайте их, Джон. Они ничего плохого не делают. – Она улыбнулась в ветки. – Может, вам пора спуститься?
Братья тут же соскользнули с дерева и встали перед ними, на удивление грязные и потрепанные, если учесть, каким безупречно аккуратным и опрятным был их вид с утра. Устремившиеся на Джона невинные взгляды не смогли его разжалобить ни на секунду.
– Насчет завтра… – строгим тоном начал он. Братья вытянулись по стойке смирно. – Ну-ка перестаньте, – велел он. Братья одновременно по-военному отдали честь, и Джина ладонью прикрыла улыбку. – Вы подзадориваете их, – пожаловался Джон.
– Нет, – быстро ответила она. – Их не нужно подзадоривать. И, если вы разговариваете с ними, как сержант, чего еще от них ждать?
– На чьей вы стороне?
– Их.
Мальчики обрадовались и снова отдали честь. Один из них обнаружил что-то у себя в волосах и попытался достать, чтобы получше рассмотреть.
– Я бы оставила, – с улыбкой посоветовала Джина. – Это всего лишь варенье.
Близнецы улыбнулись ей.
– Насчет завтра, – снова попытался Джон. – Вы оба будете вести себя как паиньки. Вы будете чистыми и опрятными. Говорить будете, только если к вам обратятся, а спать пойдете при первой возможности. Еще вы не станете показывать гостям ни ворон, ни других птиц или животных.
– Но нельзя же лишить их всех удовольствий, – возразила Джина.
– А теперь брысь отсюда! – велел Джон.
Братья засмеялись и дали деру.
– Наверное, и нам пора возвращаться, – неохотно промолвил Джон.
– Да, – с тоской в голосе ответила Джина. – Сегодня был такой чудесный закат. Я рада, что мы увидели его.
Очень неуверенно он взял ее руку, ожидая, что в любой миг она может отдернуть ее. Но она не отдернула, и так, держась за руки, они пошли через сад в дом.
* * *
Приготовления закончились. Все овощи были собраны с огорода подчистую, угощения наготовлены, вино изъято из подвала. Конюшни подготовили к наплыву лошадей и карет.
Однако прежде чем прибыли первые гости, Джон хотел сделать еще кое-что.
– Фараон, – сказал он, – соберите всех «заблудших овец» в картинной галерее.
Объяснять, кто такие «заблудшие овцы», не пришлось. Фараон все понял и поспешил выполнять поручение.
– Что вы собираетесь делать? – спросила Джина.
– Пойдемте со мной, все увидите.
Она последовала за ним в галерею. По дороге к ним присоединился Бенедикт, который молча, одним выражением глаз, спросил Джину, что происходит, на что получил такой же бессловесный ответ, мол, понятия не имею.
Но это было не совсем так. В сердце Джины теплилась смутная надежда, и, если бы надежда эта оправдалась, Джина была бы так счастлива, что на такое счастье было страшно и надеяться.
Музыканты еще не приехали, и в превращенной в бальный зал картинной галерее было пусто. Когда они вошли, звук их шагов эхом разнесся по просторному помещению.
– Сейчас придут, подождем.
Через несколько минут начали собираться «заблудшие». Сначала пришли Соня, Имельда и остальные, кого хозяева замка знали, а за ними и те, кто прятался по углам и закоулкам в надежде прожить жизнь незаметно, поскольку им казалось, что так безопаснее.
«Сколько же их всего?» – ошеломленно подумал Джон. Пятьдесят? Шестьдесят? Надо же! А он и не знал.
Все смотрели на него. Некоторые улыбались, но осторожно. Он не был покойным герцогом, который привечал их в своем доме, но и не выгнал их, так что теперь они начали постепенно доверять ему.
Какое-то время он колебался, думая, как начать говорить о том, что у него на уме, но потом увидел устремленные на него глаза Джины, которая улыбалась так, словно верила, что он поступает правильно, и вдруг сами собой пришли нужные слова.
40 
