21 
— Она сказала, что однажды, после того как я выйду замуж и разделю ложе со своим мужем, кровотечение прекратится на некоторое время и появится ребёнок.
— Она ничего не упомянула о том, как вообще получаются дети?
Хелен отрицательно покачала головой.
— Только то, что их не находят под кустом крыжовника, как всегда говорила няня.
Рис посмотрел на неё сверху вниз участливо и раздражённо одновременно.
— Неужели все девушки благородного происхождения столь невежественны в этом вопросе?
— Большинство, — согласилась она. — Муж сам должен решить, что следует знать его невесте, и научить её в первую брачную ночь.
— О боже. Не могу решить, кого следует больше пожалеть.
— Невесту, — сказала она без колебаний.
По какой-то причине это заявление заставило его усмехнуться. Почувствовав, как она напряглась, он обнял её крепче.
— Нет, моё сокровище, я не смеюсь над тобой. Только над тем, что я никогда раньше не описывал сексуальный акт кому бы то ни было… и будь я проклят, если смогу придумать, как бы попривлекательнее это сделать.
— О, боже, — прошептала Хелен.
— Это не будет так ужасно. Я обещаю. Тебе даже, может, понравится кое-что из этого.
Он прижался щекой к её макушке и произнёс с подкупающей нежностью:
— Может, будет лучше, если я объясню кое-что до того, как мы приступим, согласна?
Он терпеливо ждал, пока не почувствовал как её утвердительный кивок не стал более уверенным.
— Тогда идём в кровать.
Объятая желанием, но всё ещё внутренне сопротивляясь, Хелен проследовала за ним к кровати, попутно обнаружив, что её ноги будто превратились в желе. Она попыталась сразу же забраться под одеяло.
— Подожди, — стоя у кровати, Рис поймал её за лодыжку и ловко подтянул обратно к себе.
Хелен залилась румянцем. От полной наготы её отделяла всего лишь пара чулок, батистовая сорочка и панталоны с разрезом в промежности.
Держа её за обтянутую чулком лодыжку, Рис пробежал рукой по её голени. Его брови нахмурились, когда он увидел, что трикотаж был заштопан в нескольких местах.
— Грубые некачественные чулки, — приглушённо произнёс он, — на таких прекрасных ножках.
Его рука проследовала вверх к подвязке, стягивающей её бедро. Так, как трикотажная лента потеряла свою эластичность, её приходилось так туго затягивать на ноге, что обычно к концу дня оставались красные рубцы.
Расстегнув застёжку, Рис обнаружил полоску стёртой кожи вокруг её бедра. Он нахмурился ещё больше и разочарованно вздохнул:
— Wfft…
Хелен и раньше слышала как он издает этот звук, когда был чем-то недоволен. Спустив чулок с одной ноги и отбросив его прочь с отвращением, он принялся за другой.
— Мне ещё понадобятся эти чулки, — сказала Хелен, смутившись от того, что с её вещами обращаются столь бесцеремонно.
— Я дам тебе другие. А заодно и приличные подвязки.
— Мои чулки и подвязки ещё вполне пригодные.
— Они оставляют отметины на твоих ногах.
Ловко скатав второй чулок в шарик, он обернулся и бросил его прямо в открытую каминную решётку. Шарик угодил прямо в огонь и вспыхнул ярким жёлтым пламенем.
— Зачем вы сожгли его? — спросила Хелен, начиная сердиться.
— Он был недостаточно хорош для тебя.
— Он был моим!
К её досаде, Рис совсем не выглядел раскаивающимся.
— Прежде чем ты уйдёшь, я дам тебе дюжину пар. Это тебя удовлетворит?
— Нет, — нахмурившись, она отвела взгляд в сторону.
— Это никчёмный хлопковый чулок, — сказал он насмешливо, — заштопанный кучу раз. Бьюсь об заклад, последняя судомойка на моей кухне носит чулки лучше.
Благодаря своей выдержке, выработанной годами и позволяющей ей играть роль миротворца в семье Рэвенел, Хелен придержала язык за зубами и сосчитала до десяти — дважды — пока не почувствовала себя в состоянии ответить.
— У меня совсем не много чулок, — сказала она ему. — Вместо того чтобы покупать новые, я предпочитаю чинить те, что есть, а мои карманные деньги тратить на книги. Возможно, тот клочок одежды и не имел для вас никакой ценности, но для меня имел.
Рис хранил молчание, его брови сошлись над переносицей. Хелен предположила, что он готовился спорить и дальше. Она была весьма удивлена, когда он тихо произнёс:
— Прости меня, Хелен. Я не подумал. У меня не было права уничтожать что-то, принадлежащее тебе.
Зная, что он не тот человек, который часто приносит свои извинения или испытывает смирение, Хелен почувствовала, как её раздражение постепенно тает.
21 
