11 
– Знакомая?
– В своей практике я постоянно сталкиваюсь с похожими случаями. Я консультант по финансовым вопросам – улаживаю конфликты, решаю проблемы.
– Я не нуждаюсь в вашей благотворительности – я имею в виду помощь по решению моих проблем.
– А я и не собираюсь вам ее предлагать. Мне очень хорошо платят за то, что я делаю.
– Толкаете людей в трудном положении на еще большие долги? – зло спросила она.
Он допил кофе и поставил чашку.
– Да, мои попытки поменять ваше невысокое мнение обо мне безнадежны.
– Мы почти незнакомы. У меня нет никакого мнения.
– Я бы сказал, что вы обвинили и осудили меня еще до того, как увидели. – Он наклонился вперед, его серые глаза неотрывно смотрели на нее. – Сегодня, – продолжил он, – вы оказали мне неоценимую услугу. Я предлагал найти для вас удобное жилище. Мое предложение все еще в силе.
– Зачем это вам? – спросила она прямо.
– Затем, что хочу быть вашим другом. – Он говорил очень дружелюбно.
Сама того не желая, Фиби в глубине души ощутила внезапное мучительное волнение, как будто хотела изменить свое отношение к нему. И это так напугало ее, что она ответила с деланным безразличием:
– Очень любезно с вашей стороны, мистер Эштон. Но у меня достаточно друзей.
– Неужели? – Он встал. – В таком случае могу я просить вас не считать меня врагом, когда мы встретимся в будущем?
Фиби тоже встала.
– Маловероятно, что наши пути когда–нибудь пересекутся вновь, мистер Эштон.
– Жаль, ведь Тара очень хочет видеть вас. – Он пошел к двери, затем обернулся и тихо сказал: – Фиби, прошу вас, не позволяйте своему мнению обо мне влиять на отношение к моей дочери. Это было бы несправедливо. Доброй ночи.
Она услышала, как за ним закрылась входная дверь, и опустилась в кресло, почувствовав, что ноги ее не держат.
– О какой справедливости идет речь? – тихо прошептала она. – О, добрейший мистер Эштон!
Она не могла уснуть этой ночью, несмотря на то что перепробовала все свои обычные средства: и теплую ванну, и горячий шоколад.
Доминик Эштон завладел ее мыслями, заслонив собой все остальное.
То, что они встретились вновь, – просто случайность, невезение. Если бы ей не предложили эту временную работу в кафе, она бы уже уехала из Весткомба, и спокойствие ее духа не было бы нарушено.
«Спокойствие духа? – спрашивал ее скорбный внутренний голос. – Да ты даже не знаешь, что это такое! В течение шести лет терзаешь себя воспоминанием об этом мужчине. Нет конца твоему раскаянию в том, в чем даже не было твоей вины. Не даешь зажить ранам из–за унижения, которое он и не помнит. Даже твое имя не вызвало у него никаких эмоций».
На Фиби нахлынули воспоминания о том, что произошло шесть лет назад.
Все началось с Тони.
– Ты в него влюблена, да? – смеясь, спросила Тиффани.
Фиби от смущения покраснела до корней волос.
– Нет, конечно, нет!
Они были в спальне Тиффани, примеряли наряды. Фиби посмотрела на себя: ярко–красная облегающая юбка из лайкры, черный топик. Она еще никогда в жизни ничего подобного не носила. Ей не разрешали. Ее отец был очень консервативен в отношении одежды.
По правде говоря, было удивительно, что папа позволил ей провести несколько дней у Тиффани. Конечно, если бы он имел хоть малейшее представление, насколько кратким было их знакомство, он бы отказал. То, что Тиффани пришла в их школу только в прошлом семестре, хранилось в секрете.
Тиффани жила в огромном особняке, построенном в архитектурном стиле юга Америки.
Отделка и убранство дома были роскошными. Фиби, больше привыкшая к стенам, сплошь закрытым книжными полками, и выцветшей мебельной обивке, думала с некоторой неловкостью, что здесь все похоже на съемочную площадку Голливуда. Каждая ванная сверкала золотыми аксессуарами. Каждое окно, казалось, утопало под невесомым бархатом. Обстановка кухни была тщательно продумана.
Рядом с домом находились бассейн в форме сердца и теннисный корт.
Бишопы оказывали всем радушный прием, и у них в доме всегда было полно людей.
Тони Кетери, высокий голубоглазый блондин, был одним из них. Он учился в университете на факультете изобразительных искусств, потому что, как сам признался, ничего более полезного для себя придумать не мог.
Свой потрясающий загар он получил этим летом на островах Греции. Он великолепно плавал, прекрасно играл в теннис и необыкновенно, очень сексуально танцевал.
11 
