19 
– Уверена, все было не так просто, – Фиби растерялась и не могла найти нужных слов.
Наступило молчание. Потом Тара добавила:
– Что, если мисс Синклер скажет папе выбирать и он предпочтет ее, а не меня?
– Этого, – решительно произнесла Фиби, – никогда не произойдет! Потому что твой папа уже сделал свой выбор, и ничто его не изменит.
– Откуда ты знаешь?
– Он любит тебя и никогда не нарушит слова, данного тому, кого любит. – Фиби с трудом могла поверить в то, что сама только что сказала. Что защищала Доминика Эштона, этого монстра, отравившего шесть лет ее жизни. – Он же решил, что тебе лучше остаться с ним, чем ехать в Голливуд.
– Мне бы понравилось в Голливуде, – возмущенно сказала Тара. – Мамочка говорит, что меня бы звали Тара Вейн и она бы получила для меня роль в каком–нибудь фильме. И мне прокололи бы уши, – со вздохом добавила она.
Фиби почувствовала, что улыбается.
– Ну уж, думаю, это папа тебе тоже разрешит – лет, скажем, в десять. А теперь давай я тебе почитаю.
Фиби читала тихо, неторопливо, и мало–помалу сказка, которую один человек сочинил для своего маленького сына семьдесят лет назад, оказала свое магическое воздействие. Еще до того, как Пух и Пятачок раскрыли тайну Слонопотама, глаза Тары стали сонными.
Когда Фиби осторожно закрыла книгу, маленькая ручка вылезла из–под одеяла и взяла ее руку.
– Не уходи, – пробормотала Тара, и глаза ее закрылись.
Это несправедливо, с негодованием подумала Фиби. Мне это не нужно! Ничего! Но все же она осталась там, где была, наблюдая за спокойным личиком ребенка и прислушиваясь к тихому дыханию.
Уголком глаза она уловила едва заметное движение у двери. Не оборачиваясь, тихо спросила:
– Кэрри?
– Это не Кэрри.
Фиби выпрямилась в своем кресле.
– Вы уже вернулись? Не может быть!
– В таком случае я – мираж, – спокойно произнес Доминик, тихо ступая по ковру.
Его обычно мрачное лицо смягчилось и стало обезоруживающе нежным, когда он наклонился поцеловать разметавшуюся во сне дочь.
– Думаю, вы можете оставить свой пост. – Он перевел на нее веселый взгляд. – Кэрри говорит, вы с ней великолепно справляетесь, а это несомненная похвала!
– Все не так уж и трудно. – Фиби пошла впереди него к двери. – Она прелестный ребенок.
– Несмотря на своих родителей… – вкрадчиво добавил он. – Вы чего–то недоговариваете?
– Это не мое дело.
– Вздор! – Доминик осторожно закрыл дверь детской спальни. – У вас, несомненно, очень строгие принципы. Я просто чувствую, как они бурлят под маской бесстрастного лица и не могут найти выход.
– Ладно, – сердито сказала Фиби. – Я думаю, Тара постоянно чувствует себя неуверенно.
– С тех пор, как ушла Синди?
– Еще до того, как она пришла! Тара заслуживает большего, чем бесконечная смена нянь и гувернанток, какими бы профессиональными они ни были. Она нуждается в ком–то, кто даст свою любовь, а не просто заботу. – Фиби замолчала, метнув взгляд на его бесстрастное лицо. – Вы же сами спросили, – оправдываясь, добавила она.
– Да, спросил. – Он сделал паузу. – На самом деле я согласен с вами, и сегодня для меня это стало первостепенной заботой.
Хейзл Синклер! – подумала Фиби. А как отнесется к этому Тара?
– Я… я надеюсь, ваш вечер был приятным.
– Вы имеете в виду репутацию ресторана? – уточнил он, на его губах промелькнула улыбка. – По моим грубым подсчетам, он продержится совсем недолго. Съедобным был лишь пудинг, поэтому мы решили прервать наш ужин, так и не завершив его, и вернуться сюда пить кофе.
– А… – произнесла она растерянно. – В таком случае не буду вам мешать.
– Нет! – возразил он. – Вы будете пить кофе с нами, потом я отвезу вас домой.
– Но мисс Синклер…
– …привез ее собственный автомобиль. Какие еще возражения?
Хейзл приветствовала их своей великолепной улыбкой.
– Какая поразительная преданность делу! – протяжно сказала она. – Вижу, вы твердо решили стать семейным сокровищем.
– Напротив! – Фиби подошла к одному из диванов, стоявшему у камина, и села. – В новом году я буду искать себе работу по специальности.
– Опять официантки? – Хейзл недоуменно подняла брови.
– Нет, – хладнокровно ответила Фиби. – Боюсь, что развею ваши иллюзии, но по образованию я дипломированный библиотекарь.
– Да… – произнес Доминик тихо, будто получил ответ на свой незаданный вопрос.
19 
