ГЛАВА ШЕСТАЯ

Фиби долго смотрела на него и молчала. Затем, опомнившись, выдернула свою руку.

– Нет! – сказала она. И повторила еще раз: – Нет! Это невозможно. Начнем с того, что я не няня. Я совершенно не умею ухаживать за ребенком.

– Это все?

– Того, что я сказала, достаточно.

Он покачал головой.

– Не для меня. Я уверен, вы справитесь.

– У меня уже есть работа, которая мне нравится.

– Больше нет. Я беседовал с вашей миссис Престон сегодня, когда обедал, и она мне рассказала о том, что ее племянница возвращается обратно и как она сожалеет, что вынуждена вас уволить. Так что с этим проблем нет.

– Как вы посмели обсуждать меня подобным образом – за моей спиной? Как, черт бы вас побрал, посмели? – вскричала Фиби.

– Вы находите, что я позволил себе слишком много, учитывая, что речь идет о благополучии Тары? – Взгляд его серых глаз спокойно и уверенно встретился с ее взглядом. – Я жду следующего предлога для отказа. О

на вздохнула.

– Да просто ничего из этого не выйдет. Вы… вы же ничего обо мне не знаете, действительно ничего.

– У вас доброе сердце, у вас также есть честность, хотя она иногда приводит к тому, что вы говорите лишнее. Я знаю, вы любите мою дочь и заботитесь о ней. А самое главное, я доверяю инстинкту Тары.

– Ах, как вы все расписали! – сердито сказала Фиби. – Вероятно, сейчас я должна расплакаться от умиления.

– Я не думаю, что вы так легко можете расплакаться, маленькая ворчунья, – миролюбиво возразил он. – Подумайте об этом. Я говорю о шести–семи неделях. Неужели вы не сможете вытерпеть меня такой срок? Ради Тары?

– Именно ради нее я и не могу сделать это, – ответила она. – Я уже говорила вам, ей не нужна бесконечная череда людей, проходящих через ее жизнь. – Ей нужен один и очень близкий человек, который будет рядом с ней всегда. – Она попыталась унять волнение, чувствуя, как колотится сердце. – Не няня, а мама.

– Одна у нее однажды была. И вот как все обернулось. Но я с вами согласен. И, как уже говорил, я упорно работаю над этой проблемой. Но требуется время. К тому же одну серьезную ошибку я уже совершил. Теперь же намерен все сделать правильно.

Нет, запротестовала она мысленно, если вы намерены жениться на Хейзл Синклер, вы попадете из огня да в полымя!

Опасные мысли! То, какую женщину выберет Доминик Эштон, не имеет ко мне никакого отношения. Это не должно меня волновать. Поэтому Фиби сдержалась и промолчала.

– И когда я снова женюсь, то не только ради того, чтобы подарить Таре маму, – продолжал он. – Осуждайте меня за эгоизм, если хотите, но прежде всего мне нужна жена.

– Это естественно.

– Но до тех пор Тара нуждается в заботе, и я хотел бы, чтобы вы серьезно обдумали мое предложение. Ради Бога, Фиби, вы не можете считать, что ваше нынешнее положение идеально. Какими бы ни были ваши планы, вам необходима другая работа, и как можно скорее, черт побери!

– Я знаю об этом, – ответила она. – Но не нуждаюсь в благотворительности. – Особенно в вашей.

– А я вам ее и не предлагаю. Альтруизм будет с вашей стороны, поверьте мне. – Он немного помолчал. – Послушайте, очевидно, между нами имел место небольшой конфликт, и если я повел себя слишком круто, прошу прощения.

– Уверена, вы хотите быть добрым…

– Практичным, – поправил он.

– …но я совершенно неподходящий человек – во всех отношениях. – Она допила тоник и встала. – А теперь я действительно хочу домой!

– Разумеется.

Остаток пути они провели в напряженном молчании.

Как только они въехали в Весткомб, Доминик прижался к обочине дороги в ответ на настойчивое требование сирены, донесшееся сзади.

– У кого–то беда, – заметил он, когда мимо них промчалась пожарная машина.

На моей улице, подумала Фиби.

Доминик въехал на улицу, которая была перекрыта полицейской машиной. Ее водитель подошел к ним.

– Простите, сэр, дорога закрыта. Вам придется ехать назад. В одном из домов тушат пожар.

– Да, я понял, – мрачно сказал Доминик, напряженно вглядываясь в глубь улицы. – Но вы должны нас пропустить. Пожар в доме этой женщины.

  21