очень нудно 
35 
Колыбельная
- Далеко в лесу огромном,
- Возле синих рек,
- Жил с детьми в избушке темной
- Бедный дровосек.
- Младший сын был ростом с пальчик,—
- Как тебя унять,
- Спи, мой тихий, спи, мой мальчик,
- Я дурная мать.
- Долетают редко вести
- К нашему крыльцу,
- Подарили белый крестик
- Твоему отцу.
- Было горе, будет горе,
- Горю нет конца,
- Да хранит святой Егорий
- Твоего отца.
1915
Царское Село
«Почернел, искривился бревенчатый мост...»
- Почернел, искривился бревенчатый мост,
- И стоят лопухи в человеческий рост,
- И крапивы дремучей поют леса,
- Что по ним не пройдет, не блеснет коса.
- Вечерами над озером слышен вздох,
- И по стенам расползся корявый мох.
- Я встречала там
- Двадцать первый год.
- Сладок был устам
- Черный душный мед.
- Сучья рвали мне
- Платья белый шелк,
- На кривой сосне
- Соловей не молк.
- На условный крик
- Выйдет из норы,
- Словно леший дик,
- А нежней сестры.
- На гору бегом,
- Через речку вплавь,
- Да зато потом
- Не скажу: оставь.
1917
Призрак
- Зажженных рано фонарей
- Шары висячие скрежещут,
- Всё праздничнее, всё светлей
- Снежинки, пролетая, блещут.
- И, ускоряя ровный бег,
- Как бы в предчувствии погони,
- Сквозь мягко падающий снег
- Под синей сеткой мчатся кони.
- И раззолоченный гайдук
- Стоит недвижно за санями,
- И странно царь глядит вокруг
- Пустыми светлыми глазами.
Зима 1919
Петроград, 1919
- И мы забыли навсегда,
- Заключены в столице дикой,
- Озера, степи, города
- И зори родины великой.
- В кругу кровавом день и ночь
- Долит жестокая истома...
- Никто нам не хотел помочь
- За то, что мы остались дома,
- За то, что, город свой любя,
- А не крылатую свободу,
- Мы сохранили для себя
- Его дворцы, огонь и воду.
- Иная близится пора,
- Уж ветер смерти сердце студит,
- Но нам священный град Петра
- Невольным памятником будет.
«Все расхищено, предано, продано...»
Наталии Рыковой
- Все расхищено, предано, продано,
- Черной смерти мелькало крыло,
- Все голодной тоскою изглодано,
- Отчего же нам стало светло?
- Днем дыханьями веет вишневыми
- Небывалый под городом лес,
- Ночью блещет созвездьями новыми
- Глубь прозрачных июльских небес, —
- И так близко подходит чудесное
- К развалившимся грязным домам...
- Никому, никому неизвестное,
- Но от века желанное нам.
Июнь 1921
Наталья Викторовна Рыкова (1897—1928) – дочь ученого-агронома В. И. Рыкова, жена Г. А. Гуковского, близкий друг Ахматовой. В 1915 г. она работала корректором в журнале Вс. Мейерхольда «Любовь к трем апельсинам».
- «Я на солнечном восходе
- Про любовь пою,
- На коленях в огороде
- Лебеду полю.
А. Ахматова. «Вечер», 1912
В голодные годы Ахматова живала у Рыковых в Детском Селе. У них там был огород. В число обязанностей Натальи Викторовны входило заниматься его расчисткой – полоть лебеду.
Анна Андреевна как-то вызвалась помогать: “Только вы, Наташенька, покажите мне, какая она, эта лебеда”».
Лидия Гинзбург. Запись 1927 г.
«Сослужу тебе верную службу...»
- Сослужу тебе верную службу, —
- Ты не бойся, что горько люблю!
- Я за нашу веселую дружбу
- Всех святителей нынче молю.
- За тебя отдала первородство
- И взамен ничего не прошу,
- Оттого и лохмотья сиротства
- Я как брачные ризы ношу.
Июль 1921
«На пороге белом рая...»
- На пороге белом рая,
- Оглянувшись, крикнул: «Жду!»
- Завещал мне, умирая,
- Благостность и нищету.
- И когда прозрачно небо,
- Видит, крыльями звеня,
- Как делюсь я коркой хлеба
- С тем, кто просит у меня.
- А когда, как после битвы,
- Облака плывут в крови,
- Слышит он мои молитвы
- И слова моей любви.
Июль 1921
«А, ты думал – я тоже такая...»
- А, ты думал – я тоже такая,
- Что можно забыть меня
- И что брошусь, моля и рыдая,
- Под копыта гнедого коня.
- Или стану просить у знахарок
- В наговорной воде корешок
- И пришлю тебе страшный подарок —
- Мой заветный душистый платок.
- Будь же проклят. Ни стоном, ни взглядом
- Окаянной души не коснусь,
- Но клянусь тебе ангельским садом,
- Чудотворной иконой клянусь
- И ночей наших пламенным чадом —
- Я к тебе никогда не вернусь.
Июль 1921
35 
