очень нудно 
40 
Царское Село
В ахматовском двухтомнике 1990 г. М. М. Кралин впервые включил «Царскосельские строки» («Пятым действием драмы…» и «Все души милых на высоких звездах…») в раздел «Anno Domini», руководствуясь верной датировкой стихотворений и одним из авторских планов.
* * *
Царское Село в стихах Н<иколая> С<тепановича> как будто отсутствует. Он один раз дает его как фон к стихотворению «Анненский» («Последний из царскосельских лебедей». Сам царскосельским лебедем быть не хочет).
Однако это не совсем так. Уже в поэмах «Пути конквистадоров» мелькают еще очень неуверенной рукой набросанные очертания царскосельских пейзажей и парковая архитектура (павильоны в виде античных храмов). Но все это не названо и как бы увидено автором во сне: не легче узнать во «дворце великанов» – просто башню-руину у Орловских ворот. Оттуда мы действительно как-то раз смотрели, как конь золотистый (кирасирский) «вставал на дыбы».
Еще царскосельское впечатление (как мне сказал Гумилев):
- Был вечер тих. Земля молчала,
- Едва вздыхали цветники,
- Да от зеленого канала,
- Взлетая, реяли жуки.
А это где-то около Большого Каприза и на пустыню Гоби мало похоже.
Третье – в стихотворении «Озера». «Печальная девушка» – это я. Написано во время одной из наших длительных ссор. Н<иколай> С<тепанович> потом показывал мне это место. Ненюфары, конечно, желтые кувшинки, а ивы действительно были. Ц<арское> С<ело> было для Н<иколая> С<тепановича> такой унылой низменной прозой.
Две мои фотографии в царскосельск<ом> парке (зимняя и летняя) в 20-х годах сняты на той скамейке, где Н<иколай> С<тепанович> впервые сказал мне, что любит меня (февраль...).
Его решение больше не жить, если я не уеду с ним (на Пасхе 1905), вероятно, точно отражено в «Трудах и днях» – их у меня нет сейчас под рукой.
Записать Духов день в Бежецке 1918. Церковный звон, зеленый луг, юродивый («Угодника раздели!»). Н<иколай> С<тепанович> сказал: «Я сейчас почувствовал, что моя смерть не будет моим концом. Что я как-то останусь... может быть». <…>
Записала в декабре 1963
* * *
В 1924 три раза подряд видела во сне Х – 6 лет собирала «Труды и дни» и другой матер<иал>: письма, черновики, воспоминания. В общем, сделала для его памяти все, что можно. Поразительно, что больше никто им не занимался. Т<ак> н<азываемые> ученики вели себя позорно. Роль Георгия Иванова. За границей они все от него отреклись.
<Сентябрь 1965>
«Я гибель накликала милым...»
- Я гибель накликала милым,
- И гибли один за другим.
- О, горе мне! Эти могилы
- Предсказаны словом моим.
- Как вороны кружатся, чуя
- Горячую, свежую кровь,
- Так дикие песни, ликуя,
- Моя насылала любовь.
- С тобою мне сладко и знойно,
- Ты близок, как сердце в груди.
- Дай руку мне, слушай спокойно.
- Тебя заклинаю: уйди.
- И пусть не узнаю я, где ты.
- О Муза, его не зови,
- Да будет живым, невоспетым
- Моей не узнавший любви.
Октябрь 1921
Петербург
Другой голос
I. «Я с тобой, мой ангел, не лукавил...»
- Я с тобой, мой ангел, не лукавил,
- Как же вышло, что тебя оставил
- За себя заложницей в неволе
- Всей земной непоправимой боли?
- Под мостами полыньи дымятся,
- Над кострами искры золотятся,
- Грузный ветер окаянно воет,
- И шальная пуля за Невою
- Ищет сердце бедное твое.
- И одна в дому оледенелом,
- Белая лежишь в сиянье белом,
- Славя имя горькое мое.
7 декабря 1921
Петербург
II. «В тот давний год, когда зажглась любовь...»
- В тот давний год, когда зажглась любовь,
- Как крест престольный в сердце обреченном,
- Ты кроткою голубкой не прильнула
- К моей груди, но коршуном когтила.
- Изменой первою, вином проклятья
- Ты напоила друга своего.
- Но час настал в зеленые глаза
- Тебе глядеться, у жестоких губ
- Молить напрасно сладостного дара
- И клятв таких, каких ты не слыхала,
- Каких еще никто не произнес.
- Так отравивший воду родника
- Для вслед за ним идущего в пустыне
- Сам заблудился и, возжаждав сильно,
- Источника во мраке не узнал.
- Он гибель пьет, прильнув к воде прохладной,
- Но гибелью ли жажду утолить?
7—8 декабря 1921
40 
