49 
Но тут слово взял дед Налим. Он степенно поднялся из-за стола, опираясь на свою клюку, огладил длинную седую бороду и вперил в Панаса по-старчески близорукий взгляд.
— А скажи-ка нам, голова, не ты ли надысь лично проводил ведьмаков аккурат до порога храма? — с издевкой поинтересовался он. — Так теперь настал самый момент держать ответ перед обществом. Зачем ты такую пакость сотворил? Мы же теперь не знаем, жив наш жрец али нет. А если жив, то где искать его следует? Может статься, ты к нему убийц привел.
При последних словах Налим обвинительным жестом ткнул своей клюкой в сторону Панаса, чтобы ни у кого не осталось сомнений, кого он сейчас обвиняет. Мол, посмотрите, люди добрые, на нашего голову. Он только ликом суров да телом крепок, а несчастного жреца сдал ведьмакам пришлым, смалодушничал, значит, за шкуру свою побоялся.
Народ, что был поближе к Панасу, ахнул и отодвинулся, будто боялся подцепить от него нечто заразное и плохо поддающееся лечению. Голова потупился. Ему стало стыдно, что не проследил за ведьмаками, не уберег ни жреца, ни, возможно, ведьму. Жена трактирщика, успевшая ненадолго прийти в себя, снова упала в обморок. Где-то на чердаке дурниной заорал кот, призывающий пушистую прелестницу на свидание. Собравшихся в кабачке селян от охватившего их ужаса мороз продрал до самых костей. Один Ганель, считавший, что любой, даже самый сложный вопрос можно решить с помощью пол-литра, успел незаметно метнуться в сторону кухни, щедро плеснуть себе в кружку ядреного самопляса, а сверху для маскировки — немножечко пивка, вернулся и уселся с напитком как ни в чем не бывало.
В это время дверь «Пьяного поросенка» распахнулась, да так резко, что ударилась о стену и срикошетила в обратную сторону. Раздался короткий вскрик, и снова наступила тишина. Волосы на голове у мужиков зашевелились.
— Дожили, — нервно икнул Налим. — Нежить уже и средь бела дня в Хренодерки является. Прямо как к себе домой.
— И как мы назад теперича пойдем? — осторожно осведомился кто-то и осушил свою кружку залпом.
— Да-а-а, мужики, придется тута на ночь устраиваться, — выдвинул идею Тарам.
Народ переглянулся. Парень Тарам молодой, но иногда и в его зеленую голову дельные мысли забредают.
— А я Параскеве не сказал, куда пошел, — пригорюнился Панас, отчетливо понимая, что дома его будет ждать скандал, и с женой, если она в гневе, ни одна нежить не сравнится.
Панас тяжело вздохнул. Хочешь не хочешь, а придется через нежить злобную переступить, чтобы в родной дом вовремя воротиться. Мужчина крепко сжал в руке увесистую деревянную кружку с пивом, залпом опрокинул в себя напиток (для храбрости, значит) и решительно промаршировал к двери, вызвав в окружающих невольный вздох восхищения. Ему тут же простили губительный визит ведьмаков к жрецу. Тем более, если хорошенько разобраться, никто не видел ведьмаков вместе с Гонорием, а вот прислужницу Марыську, что уводила супостатов в сторону леса, видели многие. Все-таки героические бабы живут в Хренодерках: ни нежити не боятся, ни ведьмаков.
Панас резко распахнул дверь и с силой запустил в дверной проем пивную кружку. Другого оружия у него все равно не было, приходилось использовать то, что есть под рукой. Увесистый метательный снаряд со свистом рассек воздух и булькнул в лужу, не навредив никому, даже лягушкам. Земля все еще толком не просохла после ливня.
— Да-а-а, с севом будут сложности, — тоскливо выдохнул Панас, почесывая затылок освободившейся пятерней.
Такую влажную землю ни плуг не вспашет, ни борона не возьмет. Виды на урожай становились все призрачнее. Как говорится, весной каждый день год кормит. Видать, и теперь без заклинаний ведьмы хренодерчанам не обойтись. Да вот беда, Светлолика может заупрямиться, даже если Панас до ее дома пройдет босой по гвоздям да в ноги с плачем кинется. Ведь как ни крути, а везде он перед ней виноват выходит. Сарай так и не построил, живностью не обеспечил, ведьмаков из села выдворить не сумел. Ливень и тот, минуя Лику, призвали, да так расстарались, что все собственные посевы погубили да погреба затопили. Едва до обрушения домов не дошло. Пришлось с челобитной к Светлолике отправляться, умолять ее вмешаться и исправить то, что сами натворить умудрились. Если бы не девушка, потоп длился бы до сих пор.
Голова опустил взгляд вниз и… увидел прислужницу жреца Марыську. Девица пребывала в беспамятстве, раскинув руки-ноги в разные стороны. На лбу у нее наливалась синим здоровенная шишка.
49 
