20 
Купер коротко кивнул и отошел. Мэг стояла со скрещенными на груди руками и плотно сжатыми губами.
Сильная женщина. Вне всякого сомнения. Но и ранимая тоже. Было видно, как у нее подрагивали губы. Как она напряжена. Но Грант не стал поддаваться. Она казалась уязвимой, но могла быть и очень жестокой.
– Ты не вправе скрывать ее от меня, – сказал он прямо.
– Я и не хочу. Просто подумай хорошенько. Тебе есть за что сердиться. Хорошо, сердись. Я знаю, ты ненавидишь Кейнов. Пожалуйста, ненавидь! Но не надо впутывать в это Перл.
– Значит, вот о чем ты думаешь? Думаешь, я приехал ради мести?
– А разве нет? – Она демонстративно выставила вперед подбородок.
– Я приехал сюда, потому что у меня есть ребенок, о котором я не знал до сегодняшнего дня. – Купер склонился к Мэг. – Я здесь только потому, что хочу встретиться со своей дочерью.
Она внимательно на него посмотрела, а потом спросила:
– Ты уверен, что готов выступить в роли отца? О том, что она твоя дочь, знает всего несколько человек. Ты еще можешь уйти.
– Я должен поступить правильно.
Взгляд Мэг стал жестким.
– Почему ты так уверен, что это будет правильно? Неужели ты думаешь, ей пойдет на пользу спонтанное проявление твоего чувства вины?
– По-твоему, я здесь из-за чувства вины?
– Да, по-моему.
– Ты ошибаешься.
– Мэг права, – вдруг раздался голос позади них.
Грант обернулся и увидел Купера, который стоял, скрестив руки на груди.
– Тебя не спрашивали.
– Не спрашивали. Но из нас троих у меня единственного был такой отец, как Холлистер: равнодушный, бестолковый и небрежный. Нам с матерью было бы гораздо лучше, если бы его вообще не было.
Мэг застыла, взглянув на брата с теплотой и сочувствием.
Что ж, прекрасно! Выходит, в этом сценарии Гранту отвели роль Холлистера – самого алчного, хитроумного сукиного сына, которого Грант когда-либо встречал.
– Если вы закончили меня поносить, я бы предпочел увидеться с дочкой. У всех был тяжелый день. Обратно в Хьюстон ехать долго.
Мэг закипала. Зачем он все так усложнил? Почему нельзя оставить все как есть?
– А Перл не нужно, чтобы ты сваливался сюда как снег на голову и играл папочку на один день! Мне это не нужно! И тебе это не нужно. Почему просто не уйти?
– По-твоему, я играю?
– По-моему, ты не подумал хорошенько. Зачем встречаться с Перл сегодня, а потом снова исчезать из ее жизни?
Грант злорадно улыбнулся:
– Ну что ты, я не намерен ограничиваться сегодняшней встречей.
Стоп. С этого места поподробнее.
– Ты же говорил, что сегодня поедешь обратно?
– Нет. – Грант шагнул к Мэг, нависнув над ней. – Я говорил, что до Хьюстона долго ехать. Нам вместе. Тебе, мне и Перл. Вы отправитесь в Хьюстон вместе со мной.
– Что?!
– Ты. И Перл. – Грант растягивал слова, ни на секунду не отрывая взгляда от Мэг. – Вы едете в Хьюстон. Вместе со мной.
В какой-то момент ей показалось, что сейчас он прожжет ее взглядом, в котором читалась железная воля. Когда-то она считала, что Грант знает ее лучше, чем кто-либо другой. Когда-то она отдала ему всю себя. А если они будут видеться каждый день, хватит ли у нее сил сопротивляться?
– Мы не можем поехать с тобой в Хьюстон. Мы живем здесь.
– Больше никаких «нет».
– Я не… – Мэг запнулась. Ее мысли не поспевали за языком. – Я не могу. Что за бред?
– Бред – это когда у меня есть дочь, которую я никогда не видел, а мы стоим на улице и разговариваем!
– У меня работа! Бизнес!
– Ты планировала пробыть в Хьюстоне по крайней мере еще неделю. Пусть твой временный заместитель продолжает работу, – проговорил Грант холодным, рассудительным тоном, который моментально ее разозлил. – Путешествие продлевается. На месяц. Минимум.
– Я не могу остаться в Хьюстоне на месяц! У меня нет средств!
– Конечно, есть. Вы же будете со мной.
– Нет! – запротестовала Мэг.
Переехать к Гранту? Но она не выдержит с ним месяц. Даже неделю. Когда они просто танцевали, у нее внутри все переворачивалось.
– Да. Я не позволю тебе выбирать, где остановиться, заруби себе на носу. Моя дочь не должна жить в захолустье.
– Здесь ее врачи, хирург…
– В Хьюстоне врачи лучше, уверяю тебя. По дороге я сделал пару звонков. В понедельник утром Перл примет лучший детский кардиолог в городе. Один из лучших в стране.
И вот опять у Мэг не оставалось выбора. Ее жизнь резко выходила из-под контроля. Грант напоминал ей промышленный миксер, который стоял у нее в пекарне. Он был таким мощным, что иногда ее пугал. Он делал потрясающее безе. Изумительные взбитые сливки. Он делал свою работу, для которой его создали, и делал ее хорошо. Это была прекрасная и неистовая машина. Она завораживала. Мэг даже боялась упасть в него, как Алиса в кроличью нору. Вот и Грант был таким. Завораживающим. Мощным. Губительным.
20 
