Лёгкий, ненавязчивый романчик 
88 
Ленинград
«Так не зря мы вместе бедовали...»
- Так не зря мы вместе бедовали,
- Даже без надежды раз вздохнуть.
- Присягнули – проголосовали
- И спокойно продолжали путь.
- Не за то, что чистой я осталась,
- Словно перед Господом свеча,
- Вместе с вами я в ногах валялась
- У кровавой куклы палача.
- Нет! и не под чуждым небосводом,
- И не под защитой чуждых крыл —
- Я была тогда с моим народом,
- Там, где мой народ, к несчастью, был.
1961
Подражание Кафке
- Другие уводят любимых, —
- Я с завистью вслед не гляжу.
- Одна на скамье подсудимых
- Я скоро полвека сижу.
- Вокруг пререканья и давка
- И приторный запах чернил.
- Такое придумывал Кафка
- И Чарли изобразил.
- И там в совещаниях важных,
- Как в цепких объятиях сна,
- Все три поколенья присяжных
- Решили: виновна она.
- Меняются лица конвоя,
- В инфаркте шестой прокурор...
- А где-то чернеет от зноя
- Огромный небесный простор,
- И полное прелести лето
- Гуляет на том берегу…
- Я это блаженное «где-то»
- Представить себе не могу.
- Я глохну от зычных проклятий,
- Я ватник сносила дотла.
- Неужто я всех виноватей
- На этой планете была?
1960
Комарово
«Все ушли, и никто не вернулся...»
- Все ушли, и никто не вернулся,
- Только, верный обету любви,
- Мой последний, лишь ты оглянулся,
- Чтоб увидеть все небо в крови.
- Дом был проклят, и проклято дело,
- Тщетно песня звенела нежней,
- И глаза я поднять не посмела
- Перед страшной судьбою моей.
- Осквернили пречистое слово,
- Растоптали священный глагол,
- Чтоб с сиделками тридцать седьмого
- Мыла я окровавленный пол.
- Разлучили с единственным сыном,
- В казематах пытали друзей,
- Окружили невидимым тыном
- Крепко слаженной слежки своей.
- Наградили меня немотою,
- На весь мир окаянно кляня,
- Обкормили меня клеветою,
- Опоили отравой меня
- И, до самого края доведши,
- Почему-то оставили там.
- Любо мне, городской сумасшедшей,
- По предсмертным бродить площадям.
<1930-е>, 1960
«Что нам разлука? – Лихая забава...»
N.
- Что нам разлука? – Лихая забава,
- Беды скучают без нас.
- Спьяну ли ввалится в горницу слава,
- Бьет ли тринадцатый час?
- Или забыты, забиты, за... кто там
- Так научился стучать?
- Вот и идти мне обратно к воротам
- Новое горе встречать.
7 июля 1959
Комарово
«Запад клеветал и сам же верил...»
- Запад клеветал и сам же верил,
- И роскошно предавал Восток.
- Юг мне воздух очень скупо мерил,
- Усмехаясь из-за бойких строк.
- Но стоял, как на коленях, клевер,
- Влажный ветер пел в жемчужный рог,
- Так мой старый друг, мой верный Север,
- Утешал меня, как только мог.
- В душной изнывала я истоме,
- Задыхалась в смраде и крови,
- Не могла я больше в этом доме...
- Вот когда железная Суоми
- Молвила: «Ты все узнаешь, кроме
- Радости. А ничего, живи!»
1964
Комарово
«Все, кого и не звали, – в Италии...»
- Все, кого и не звали, – в Италии,
- Шлют домашним сердечный привет,
- Я осталась в моем зазеркалии,
- Где ни света, ни воздуха нет,
- Где за красными занавесками
- Все навек повернулось вверх дном...
- Так не буду с леонардесками
- Переглядываться тайком.
- И дышать тишиною запретною
- Никогда мной не виданных мест,
- И мешаться с толпою несметною
- Крутолобых Христовых Невест.
16 апреля 1963
Надпись на книге
Что отдал – то твое.
Шота Руставели
- Из-под каких развалин говорю,
- Из-под какого я кричу обвала,
- Я в негашеной извести горю
- Под сводами зловонного подвала.
- Пусть назовут безмолвною зимой
- И вечные навек захлопнут двери,
- Но все-таки услышат голос мой
- И все-таки ему опять поверят.
<1930-е>, 1960
Ленинград
Анафема
- Это и не старо, и не ново,
- Ничего нет сказочного тут.
- Как Отрепьева и Пугачева,
- Так меня тринадцать лет клянут.
- Неуклонно, тупо и жестоко
- И неодолимо, как гранит,
- От Либавы до Владивостока
- Грозная анафема гремит.
1959
88 
