76 
Петр сидел на подстилке и курил свою трубку, щедро делясь с нами легким табачным дымом. Галя спала. В ночной тишине звучало только жужжание корабельного двигателя. Но мы, быстро привыкнув к этому механическому шуму, не обращали на него внимания, словно его и не было. Для нас он был просто составной частью тишины.
– Слушай, – прошептал, я Гуле, – А где наш хамелеончик?
– У меня в бауле, – проговорила она теплым шепотом мне прямо в ухо.
– Ему там не душно?
Гуля усмехнулась:
– Конечно нет. Ему там намного приятнее, чем в пустыне.
* * *
Где-то за спиной прозвучали гулкие быстрые шаги. Я обернулся. Тень человека промелькнула по нижним ступенькам освещенной железной лестницы, ведущей наверх к шлюпкам.
– Кто-то не спит, – сказал я.
– Скоро уже утро, – прошептала Гуля. – Смотри, берег!
Я повернул голову вслед ее взгляду, вперед по ходу парома, и увидел вдалеке поднимавшиеся вверх скопления маленьких огоньков.
– Петр! – обернувшись, проговорил я негромко. – Баку!
Он поднялся на ноги. Не вынимая трубки изо рта, подошел ко мне. Всмотрелся в далекие огоньки. Потом, взяв трубку в руку, постучал ею о борт, вытряхивая скуренный табак. Вздохнул.
– Чэрэз тры-чотыры дни будэмо вдома, – произнес он голосом фаталиста, словно ему совершенно не хотелось домой.
– Это если без приключений, – проговорил я. Он обернулся, посмотрел на меня грустно и кивнул.
– Цэ було б добрэ, як бы «без при-клю-че-ний»…
Минут сорок спустя паром ожил. Пассажиры проснулись, стали собирать вещи, складывать разложенные на железной палубе одеяла и подстилки.
Петр пошел к «КрАЗам» – он хотел уточнить у водителей план действий. Галя, проснувшись, плеснула себе в лицо пригоршню воды из баллона, встала. Посмотрела с интересом на близившиеся огни города, к которому плыл наш паром. Предложила сварить нам с Гулей кофе. Мы с радостью согласились.
– Всэ добрэ, – сказал, вернувшись, Петр. – Боны сами всэ зроблять, а мы вжэ пойидэмо у службовому купэ поряд з нашым грузом.
Галя сварила кофе и Петру. Он, выпив своего любимого напитка, снова закурил трубку.
– Ты б хоч дэнь нэ курыв бы, бо табак ось-ось закинчыться! – упрекнула Петра Галя.
– В Баку знайдэмо и табак, и каву! – спокойно ответил на это Петр.
Над горизонтом позади парома возникла аура поднимавшегося солнца. Темнота быстро, почти на наших глазах рассеивалась, уступая место новому дню, новому свету. Пассажиры облепили борта, рассматривая спокойную гладь воды и приближающийся город. Уже виден был порт с зависшими над ним стрелами кранов.
Мы проплывали мимо стоящих на рейде танкеров, сухогрузов и сейнеров. Настроение улучшилось. Внутри, несмотря на ночное бодрствование, нарождалась энергия.
– Всэ будэ добрэ, – с твердой, немного агрессивной уверенностью произнес Петр, ни к кому конкретно не обращаясь. Произнес и снова поднес ко рту трубку. Затянулся.
– Всэ будэ дужэ добрэ!..
«Боевое настроение – половина победы, – подумал я, и радуясь за Петра, и немного завидуя ему».
Прошло не меньше двух часов, прежде чем паром окончательно причалил и выпустил со своей палубы два с лишним десятка машин, включая и наши два самосвала. Теперь вся техника, выстроившись на широком и длинном причале, стояла в очереди к отряду азербайджанских таможенников, обступивших пока первую машину – серую «Волгу», давно не видевшую тряпки и ведра воды с мылом.
Мы тоже стояли с вещами на причале, ожидая, пока к таможенному шлагбауму подъедет наш груз. Сколько хватало взгляда – всюду вокруг нас простирался порт.
Причалы один за другим длинными клыками врезались в Каспийское море. У некоторых стояло по одному кораблю, у других – по несколько небольших суден.
Над кораблями развевались разноцветные флаги – новые флаги новых государств. Я с интересов оглянулся на радиомачту парома «Нефтяник» – там развевался новый флаг Азербайджана.
Вдруг беспокойная мысль отвлекла меня от изучения порта. Таможня, думал я, это ведь прежде всего проверка багажа! Вспомнились мои редкие пересечения советско-польской границы с каменноликими таможенниками в зеленой форме, заставлявшими открывать чемоданы и высыпать содержимое сумок прямо на нижнюю полку купе.
– Петр, – сказал я взволнованно. – У нас же оружие… А там таможня! Можем залететь.
– Ты газэты чытав вдома? – спокойно спросил Петр. – В Азэрбайджани сэрэдня зарплата – дванад-цять долярив. Подывысь, яки у нас в конвэрти купюры!
76 
