77 
Я вытащил из рюкзака конверт, заглянул внутрь, пошелестел купюрами, не вытаскивая их. Полковник оказался предусмотрительным – в пачке долларов в основном были двадцатки и десятки.
– По двадцать и по десять есть, – я снова обернулся к Петру.
– Бачыш, – он улыбнулся. – Нэхай по дэсять долярив залюдыну, дамо сорок…
И вси хлопоты! Можэ, воны нам за цэ и табачку з кавою подарують?
Оптимизм моего черноусого напарника успокоил меня. Я отложил сорок долларов в карман, а конверт засунул поглубже в рюкзак, почти на его дно, поближе к фотоаппарату «Смена», банкам с «детским питанием» и пистолету с глушителем, так, чтобы он не бросился в глаза, если таможенники все же захотят заглянуть внутрь.
Теперь я уже следил за работой таможенников. Они работали не спеша.
Насколько мне было видно, работа их заключалась в разговоре с водителем и в получении от него некоторой суммы денег, но какой именно и в какой валюте, с причала рассмотреть было невозможно и я, окончательно успокоившись, снова посматривал время от времени на море, корабли и портовые постройки.
– Коля, – теплый шепот Гули коснулся моего уха. – Кажется, за нами следят…
Я медленно повернулся к жене. Она направила мой взгляд дальше, в сторону парома, и я увидел замеченного мною раньше загорелого славянина в брезентовых брюках и в синем свитере. Он стоял к нам боком, разглядывая что-то на берегу.
За спиной у него болтался полупустой вещмешок. Даже отсюда мне был виден его курносый профиль. Русые волосы торчали переросшим «ежиком».
– Он долго смотрел на нас, на наши вещи, – прошептала Гуля.
Я кивнул.
Долго смотреть на кого-то еще не значит – следить, подумал я, но в глубине души согласился с Гулиными подозрениями.
К таможенному барьеру подъехал первый из наших «КрАЗов». Теперь мы с Петром внимательно следили за таможенниками. Оба водителя вышли к ним и спокойно о чем-то говорили. Потом один показал таможенникам документы и бумаги, касающиеся, по всей видимости, груза. Один из таможеников внимательно изучил все, вернул водителю, но разговор, очевидно, на этом не закончился. Минуты через две водитель с бумагами пошел к нам, оставив своего напарника и машины у таможенного барьера.
– Документы не в порядке, – сказал водитель-казах, подойдя к нам. – Они говорят, что транзит не оформлен.
– А он оформлен? – поинтересовался я.
– Сам посмотри! – Водитель передал мне бумаги. Пробежав документы взглядом, я в общем-то ничего не понял, кроме того, что совместное украинско-казахское предприятие «Каракум лтд» отправляло двенадцать тонн строительного песка в Киев через Баку, Махачкалу, Ростов-на-Дону и Харьков.
– Что делать? – спросил у водителя Петр.
– Платить. – Он пожал плечами.
– Сколько?
– Сотни две хватит, – предположил казах.
Петр бросил на меня задумчивый взгляд. Я понял без слов. Полез в рюкзак, вытащил требуемую сумму и передал водителю.
Минут через пять самосвалы миновали таможенный кордон и остановились около выстроенных в четыре этажа контейнеров. Один из водителей выбрался из кабины и махнул нам рукой.
Галя помогла Гуле закинуть на плечо ее двойной баул, потом сама взяла в руки черную сумку. Медленно мы пошли к таможне. Когда подошли – как раз уехала последняя машина.
– Паспарта! – скомандовал таможенник с седыми короткими усиками. – Куда эдем?
– В Киев, – ответил я за всех.
– Транзит? Я кивнул.
Изучив наши паспорта и сравнив фотографии с лицами, он, тем не менее, оставил документы в руке.
– Что везем?
– Особысти рэчи, – сказал Петр.
– Что? – Таможенник насторожился.
– Личные вещи, – чуть тише произнес Петр.
– У себя дома будешь па-своему гаварить, а здесь па-русски атвечай!
Понимая, что надо спасать ситуацию, я перевел внимание таможенника на себя.
– Сколько за транзит надо платить? Мы с моей свадьбы едем, – и я кивнул на Гулю.
– Свадьба? – улыбнулся вдруг таможенник. Посмотрел с улыбкой на мою жену, одобрительно мотнул головой. – Сколько заплатил?
– Много! – ответил я, соображая на ходу.
– Казашка?
Теперь уже кивнула Гуля.
– Ай, маладец! —Таможенник перевел взгляд на меня. – Лучше далеко ехать, чем пад ноги сматреть! Давайте па двадцать долларов и прахадите!
В кармане у меня было только сорок и лезть у него на глазах в свой рюкзак никак не хотелось. Я бросил быстрый взгляд на Петра. Он понял.
77 
