Последние отзывы

  74  

– «Да! Так всё-таки, что же в Архангельске? – сам себе сказал он, вспомнив более простую, на его взгляд, тему… – Ты с мысли не сбивайся», – мысленно, стараясь перейти на шутливый тон, приказал себе Миша.

***

Но вспомнил Миша не Архангельск, а вспомнил Миша по законам бессонной ночи Норильск… «Вот где ужас-то», – подумал он.

Миша был там прошлой зимой. Прилетел на два дня, провёл переговоры. В процессе переговоров он понял, что столкнётся с большими трудностями, к которым не был готов. Он почти сразу решил, что в Норильске делать ничего не будет. Объёмы работ были небольшие, а специфика была очень серьёзная. Слетал впустую. Да на обратном пути застрял в Норильске на двое с лишним суток из-за нелётной погоды.

Он всегда считал себя северянином и гордился этим. Архангельск, Северная Двина, истории про мужественных и смелых людей Севера – поморах – это были предметы его гордости. Но в Норильске он понял, что про Север он ничего не знает и настоящего Севера не нюхал.

Когда Миша был в Норильске, температура ни разу не поднялась выше -50°С. По улицам, разумеется, он не гулял. В машине и в помещениях было тепло, но сам факт лютого холода, сам вид улиц, почти без людей и совсем без деревьев, само знание того, как далеко он от дома, ощущение просторов и мёртвой, тёмной и безжизненной тишины, которая лежала между ним и сверкающей всеми своими безумными мощными мышцами Москвой, наполняли сердце грустью и желанием немедленно вернуться в столицу.

В общем, тогда он слетал бесполезно, знакомых или приятелей не приобрёл, потому что решил, что дел никаких в Норильске вести не будет. Вечером второго дня он поужинал в гостинице в ресторане. Ел сильно зажаренную оленину с клюквенным соусом. Блюдо называлось незамысловато – «Северный олень».

– Так вот ты какой, северный олень, – сам себе сказал Миша, с усилием разрезая кусок мяса.

Он уже принял две рюмочки водки, собирался доесть, под последний кусочек выпить ещё одну и пойти спать. В гостиничном ресторане все столы были заняты, только Миша сидел в одиночестве. За другими столами ели шумно и компаниями. Были даже дамы в платьях с открытыми плечами. Равнодушно пел весёлые песни ресторанный певец, читая слова песен по бумажке. За одним столом сидела группа итальянцев, их было пять человек, и очень худая переводчица. То, что они именно итальянцы, Миша понял по языку, они очень громко говорили, перекрикивая музыку, и по-хозяйски хохотали. Да и по внешнему виду, и по тому, какие и как на них сидели рубашки и свитера, было видно, что они не местные металлурги.

«Им– то что здесь надо? – почему-то с неприязнью подумал про итальянцев Миша. – Им-то тут каково? Они у себя и снега толком не видали. За какие такие коврижки они тут мёрзнут? Хотя ведут они себя привычно, в одиночку водку не пьют. Жулики какие-нибудь, наверное. А в Италию сейчас неплохо бы», – подумал немного захмелевший Миша.

Во всех помещениях в Норильске было сильно натоплено и совершенно не проветрено. Итальянцы блестели потом, им было весело. Миша тоже вытер пот со лба салфеткой, но весело ему не было.

Перед тем как идти к себе в номер спать, Миша попросил администратора разбудить его в 7:30, чтобы спокойно собраться и ехать, не торопясь, в аэропорт.

– Я, конечно, могу разбудить, но утром вы не полетите, – спокойно сказала статная, с причёской, дама-администратор.

– Вот как? – приподнял правую бровь Миша. – А у меня утренний рейс. И билет есть, могу показать.

– Я разбужу, разбужу, – спокойно и даже сердечно сказала дама, – но обещали сильный ветер. Когда сильный боковой ветер, самолёты в Норильске не садятся. Завтра вообще, скорее всего, не улетите. Здесь это обычное дело.

– Да ну что вы такое говорите, – заулыбался Миша, – не пугайте меня заранее. Я везучий, я улечу. Завтра много дел в Москве. Так что будите, не сомневайтесь.

– Дела в Москве, а вы в Норильске, – дружелюбно сказала дама, и Мише показалось, что она даже подмигнула ему, – я буду рада, если вы улетите. Очень рада, поверьте. Но я уже… Не скажу сколько здесь живу, – она усмехнулась, – а живу я здесь с рождения. Но боюсь, что мы с вами увидимся в мою следующую смену, а она у меня через сутки.

– Простите меня, бога ради, – самым мягким голосом почти промурлыкал Миша, – но типун вам на язык. Очень прошу меня за это простить. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи! Утром в 7:30, как вы просили, вас разбудят.

Мишу разбудили, как и обещали, и сразу сказали, что его самолёт не вылетел из Москвы из-за нелётной погоды в Норильске. На вопрос, чего ему ждать, ему сказали, что он может до обеда ничего не ждать. Как только самолёт вылетит, ему сообщат. Про продление гостиницы его даже не спросили. Это само собой предполагалось. По тону того человека, мужчины, который всё это сообщал Мише, было ясно, что это дело привычное.

  74